Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
Я перебила Малисану и лишь потом спохватилась. Стоило выслушать, что скажет ученица Слышащей, чтобы проверить, не врёт ли она в остальном.
— Только попробуй не явиться.
— Это моё дело, тебе не кажется?
— Все собираются ради тебя в основном.
Мы прожигали друг друга очень злыми взглядами, когда между нами вдруг возникла Рия.
— Девочки, давайте вы уже просто подерётесь? — насмешливо предложила шиикара. — И если что, я ставлю на Ярну.
Малисана фыркнула и ушла, хлопнув дверью, а мы под неодобрительными взглядами Коры поднялись наверх.
—
— Как ты там говорила? — без энтузиазма уточнила я. — Разочарование семьи, позор народа?
— Именно. А ещё «крыльев нет, гордость есть».
С тяжёлым вздохом я села рядом. Малисана явно намеревалась продолжать портить мне жизнь, строя из себя честного и порядочного человека. Отвечая ей злом на зло, я рисковала убить свою репутацию и стать для клана едва ли не тем же, чем стала для своего города Рия. Если начинать войну, вести её следовало иначе, тоньше и осторожнее. Нужно было врать и притворяться, склонять на свою сторону неприятных мне людей, отворачивая их от моей противницы. При одной мысли об этом голова начала болеть. Кажется, в прошлом я уже проходила через подобное, потому что я прекрасно помнила, что это увлекательно, но безумно утомительно и тратит уйму нервов.
Я снова вспомнила Фаину. Нужно быть гением или безумцем, чтобы провернуть то, что провернула она, я же не была ни тем, ни другим. Я хотела просто прийти к Малисане, прострелить ей руку и пообещать, что в следующий раз, когда она начнёт меня провоцировать, будет хуже.
Грустно вздохнув, я откинулась на матрас Рии под удивлённым взглядом шиикары и поделилась с ней своими соображениями. В равной степени мне хотелось провести быструю открытую войну и затяжную игру лжи, и последствия этих методов в равной степени пугали меня.
«И как понять, что тут путь сердца, а что — путь разума?» — с тоской подумала я.
Очевидно было только одно. Оставлять всё как есть и терпеть я просто не могла, я хотела этой войны. Но чего ради? Ради Криса? Нет. Ради защиты моей гордости? Тоже нет, это был лишь повод. Так и не найдя ответа, я повернулась к Рии и грустно провозгласила:
— Войне быть. А вот какой именно — это мы ещё посмотрим.
Шиикара довольно заулыбалась.
— Чур я твоя конница.
— Конница?
— Любой войне нужна армия, а я дружу с лошадьми.
На том мы и порешили.
На встречу с ребятами я собиралась, словно в самом деле шла на войну, и, как оказалось, не зря. Это была самая неловкая на моей памяти встреча. Все смотрели друг на друга, люто смущаясь и не зная, куда себя деть. То есть, почти все. Рия с Дисой едва ли не смеялись в голос, заражая меня своим несерьёзным отношением к происходящему, за что я была им безмерно благодарна, Крис же или очень качественно изображал безразличие, или ему действительно было всё равно. Я склонялась к первому, почти не сомневаясь: в глубине души он смеётся тоже.
Думала ли Сона, упрашивая Малисану созвать народ, что помимо прочих она зайдёт и за Крисом? Верила ли ученица Слышащей, что Призрак примет приглашение,
Разную реакцию вызвала и Рия, представившаяся в своей неподражаемой манере, чем немедленно заслужила безграничную симпатию Дисы и столь же безграничную антипатию Хельмера. Ирма тоже похихикала, но её куда больше шиикары заинтересовал маг. Она не скрываясь глазела на Питера, чем вгоняла того в краску. Это о многом говорило. Приставания той же Хельги маг воспринимал куда спокойнее, и я не сомневалась, что Ирма его зацепила. И, надо сказать, такая мысль мне понравилась.
Но пока Диса переглядывалась с Рией, Ирма — с Питером, а Сона что-то бурно нашёптывала Тео, остальные глазели на Криса так, словно в самом деле увидели восставшего из мёртвых. Призрак же ел, то и дело отпуская холодные шуточки, ничуть не смущался и вёл себя как всегда. То есть, для меня «как всегда».
Надеясь разрядить обстановку, Сона попросила рассказать о нашем путешествии, и тут настал мой звёздный час. Не жалея красок, я описывала наши приключения, запинаясь каждый раз, когда дело доходило до меня. Рассказывать о себе — непростое дело, особенно когда рядом есть другие участники описываемых событий. Важно не перехвалить себя, но недохвалить тоже обидно. Оставалось только стараться как можно больше смеяться: смех всегда сглаживает острые углы.
Я изворачивалась как могла, то и дело уступая роль рассказчика Питеру, которую маг отчаянно пытался вырвать у меня. Я сопротивлялась. То и дело мы перебивали друг друга, и один раз я даже кинула в него булочкой. Питер поймал булочку и собрался её съесть, лишившись возможности говорить. Я победила.
Чем больше мы говорили, тем теплее и уютнее становилась атмосфера вокруг. Рассказ получался каким-то особенно весёлым, даже часть о Фаине я умудрилась превратить в забавную шутку. Питер вещал куда серьёзнее, не скупясь на драматические подробности, но я засмеивала и это.
Просидев в булочной несколько вечностей, мы, каким-то чудом умудрившись не перессориться и даже не поругаться, отправились гулять. Ребята показали нам Книжную улицу и библиотеку, парк, где носились стайки детей, оглашая окрестности радостными криками, и ещё несколько интересных мест. Всё прошло мирно и спокойно, но меня сильно коробило то, что никто ни разу не вспомнил об Онни. Погибшего друга как будто вычеркнули из памяти, но я не решилась начинать разговоры о нём.
Когда мы прощались, собираясь разойтись по домам, меня подловила Петра.
— Я должна перед тобой извиниться, — серьёзно проговорила она.
Такого я от неё не ожидала. Будь это Малисана, следующая же фраза оказалась бы копьём, нацеленным в одну из болезненных для меня тем, но за Петрой я никогда не замечала подобного.
— Мне казалось, ты делаешь только хуже, но я ошиблась. Ты всё-таки вернула нам Криса. Спасибо.
Лавина раздражения накрыла меня с головой. Сквозь зубы прошипев: «Не за что», я резко развернулась и пошла прочь так быстро, что Рии пришлось пробежаться, чтобы догнать меня.