Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
Но мысль о том, что Крис в самом деле мог чувствовать по отношению ко мне хотя бы примерно то же, что чувствовала я, глядя на него, казалась мне совершенно дикой.
От подобных размышлений я запутывалась ещё больше, а потому решила перестать мучить себя и вернуться в дом. Гита уже ушла, Кора пропадала в лавке, Рии не было видно. Решив, что шиикара последовала моему примеру и отправилась за покупками, я поднялась наверх и без стука вошла в нашу комнату.
Рия переодевалась, стоя ко мне спиной так, что я успела хорошо разглядеть два жутких шрама, которые тянулись от её лопаток к середине спины, до того, как их скрыла ткань рубашки. Увиденное
Рия обернулась и поспешила расправить рубашку.
— Упс.
— Прости…
Я попятилась к двери, но шиикара дёрнула плечами и засмеялась.
— Да ладно тебе. Давай, рассказывай, как сходила?
Мой рассказ вышел сухим и бессвязным: я лишь коротко описала покупки, не упомянув ни книгу, ни встречу с Крисом. Спина подруги стояла перед моим внутренним взором, и я снова и снова видела белеющие пятна на грубо сросшейся тёмной плоти. Обломки костей? Остатки суставов?
Всё время нашего путешествия мы мылись отдельно друг от друга. Никогда раньше я не видела её спину, не думала о том, что на самом деле означает эта страшная истина: отрубили крылья. Две живых конечности, всё равно, что две руки. Я попыталась представить себе, что было бы, отруби мне кто-нибудь хвост, и тяжёлый ком замер поперёк моего горла.
Рия, явно понимая, что просто забыть увиденное у меня не получится, огорчённо вздохнула.
— Да ладно тебе.
— Прости, — ещё раз повторила я. — Я не… Прости, в общем.
Я не хотела смущать её, не хотела смотреть на подругу тем же взглядом, каким на неё наверняка смотрели представители её народа. Я не хотела, чтобы моё отношение к ней изменилось хотя бы на миг, но оно изменилось. Я в полной мере поняла, что Рия в действительности хрупкая, как и любое другое существо, и, если её уронить на скалы, она разобьётся. На этот раз — навсегда.
Шиикара вздохнула, подошла ко мне и легко хлопнула меня по плечу.
— Не надо этого делать, — попросила она, прямо глядя на меня. — Не надо чувствовать себя виноватой потому, что у тебя все конечности целы, а у меня — нет. И не надо считать меня калекой, бескрылых людей гораздо больше, чем крылатых.
Я снова принялась извиняться, и на этот раз хлопок, доставшийся мне, был ощутимо сильнее.
— Не извиняйся. Иначе я начну извиняться перед тобой за то, что помню своих родителей, свою сестру, свою школу и прочее дерьмо. И кстати, не забывай, что я всё ещё сильнее тебя.
Я неуверенно улыбнулась.
— Ладно, я больше не буду.
Рия довольно кивнула, отошла к своему месту и принялась рыться в вещах.
— Хочешь узнать, какими они были? — спросила она, оборачиваясь ко мне.
— Кто? — не поняла я, почему-то подумав о её родных.
— Мои крылья.
Я спешно закивала.
— Хочу.
— Они были большими и сильными. Белыми, как снег, но украшенными маленькими чёрными крапинками. Крылья белой совы.
Рия говорила, продолжая копаться в своей сумке, но я видела, что она уже давно нашла то, что искала, и теперь лишь пыталась спрятать от меня своё лицо. Впрочем, её с головой выдавал ставший вдруг слишком сиплым голос.
— Они не могли поднять меня в воздух, но с ними я могла парить. Это чувство — оно ни с чем не сравнится. Когда ты разбегаешься и прыгаешь с утёса, а под тобой пустота, и земля внизу кажется совсем крошечной. И кажется, что ты можешь уместить на ладони свой родной дом и одним пальцем раздавить столпившихся внизу людей.
Видела бы ты, что мы с Бертом вытворяли в воздухе!.. Берт был моим другом. Мы вместе мечтали сравняться с птицами. Но людям не дано летать. Те, кто пытается, падают.
Рия замолчала и замерла, уткнувшись носом в свою сумку.
— Он тоже упал? — негромко предположила я. — Твой друг.
Несколько секунд шиикара не шевелилась и, как мне показалось, даже не дышала, но потом вдруг резко поднялась на ноги и обернулась ко мне, улыбаясь неприлично неестественной улыбкой.
— Нет, он жив и здоров. Вот, смотри.
Рия подошла ко мне и протянула лежащий на её ладони простой кулон: приделанное к крупной тёмной бусине небольшое белое перо с чёрными крапинками.
— Это моё, — с гордостью сообщила шиикара. — Я нашла его дома, когда собиралась уходить, а остальное сожгли. Потрогай, хочешь?
Я осторожно протянула руки, и кулон скользнул в них, щекотнув пальцы. Обычное с виду птичье пёрышко, не очень большое, не слишком красивое, и всё-таки было в нём что-то особенное. Что именно, я поняла, когда возвращала кулон назад. Дух созидания, неизменно круживший вокруг Рии, был связан с пером так же тесно, как со своей хозяйкой. Должно быть, именно это перо стало тем предметом, к которому привязался дух изначально. Глядя на подругу, бережно убирающую назад своё сокровище, я вдруг подумала о том, что потерять его она не сможет, даже если сама того захочет. Кулон будет возвращаться к ней раз за разом, как возвращаются к кииринам их посохи.
— Пошли приготовим обед, — предложила я.
— Пошли! — Рия обрадовалась смене темы, хотя я хорошо знала, как сильно она не любит никогда не дававшуюся ей готовку. — Я порежу салатик. Возможно, с пальцами.
— Тогда помой руки как следует, — посмеиваясь, велела я ей.
Во время готовки нельзя думать о плохом — вкус портится. Ничто так, как пища, не поддаётся воздействию окружающих человека духов, а потому готовить нужно в хорошем настроении, а еду — любить. Мы с едой любили друг друга вполне взаимно, во время готовки моё настроение повышалось само собой, дурные мысли отступали, а результат радовал по меньшей мере меня и Питера. Маг часто нахваливал мою стряпню, а Крис молча пытался съесть чью-нибудь порцию, что тоже о чём-то да говорило.
Призрак всегда был таким. Никогда не хвалил, редко ругал, но и без этого я обычно угадывала, когда он доволен, а когда нет. И всё же понять, что скрывалось за теми прямыми словами, я не могла. Наверняка я знала только одно: первой я ему ни за что не признаюсь по трём простым причинам: во-первых, страшно, во-вторых, я тут девушка, а в-третьих, оно мне надо? Очевидно, не надо. Крис всегда был сильнее меня и всегда делал то, что хотел. Даже окажись моя любовь взаимной, рано или поздно наши желания не совпадут, и тогда мне придётся познать гораздо большую боль, чем я испытывала когда-либо. Призрак не мог быть источником спокойствия и надёжности, за этим стоило обратиться к Питеру.