Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
— Нет, — мрачно ответил Питер. — Я знаю, что ты можешь быть счастлива где угодно. Но моего места здесь нет.
И тут дверь распахнулась. От неожиданности я снова подскочила на месте, чуя катастрофу, и я не ошиблась: иными словами описать очень хмурого Криса, появившегося в дверях, я не могла.
Наверное, было бы лучше, если бы Питер так и не узнал, что мы приезжали вдвоём. Наверное, мне стоило попросить Херду, чтобы она задержала Призрака, не дала им встретиться. Вот только я забыла обо всём, лишь только увидев Питера, и так и не вспомнила, пока не стало слишком поздно.
— Ты, — процедил маг и обернулся ко мне. — Ты
— Ну, технически это он притащил меня, — уточнила я, и тут же пожалела об этом, потому что Питер вдруг резко стукнул кулаком по столу, заставив стопку бумаг листопадом разлететься по полу.
— Всё это время ты смеялась надо мной. Все твои слова были ложью?!
Никогда в жизни мне не приходилось слышать, чтобы Питер говорил о ком-либо с такой ненавистью, и тем страшнее было осознавать, что ненавидит он меня. Я могла понять мага: наверняка на его месте я тоже относилась бы к себе не слишком хорошо, вот только ошибки совершали мы оба. И главной ошибкой Питера я считала его неспособность признать мою правоту: пути назад нет. Нужно принять реальность и радоваться ей.
— Всё, что я сказала тебе, — правда, — рявкнула я, с Призраком за плечом чувствуя себя увереннее. — Я не хотела этого говорить, потому что боюсь, что ты себя загубишь, но ты и так губишь себя вполне успешно! Посмотри уже и пойми, никто не желает тебе зла! Все вокруг тебя очень хорошо к тебе относятся, а я уже начинаю думать, что ты этого недостоин.
Бледная кожа мага налилась краской. Тяжело дыша, он с яростью выкрикнул мне в лицо:
— Как ты можешь?! — И продолжил уже спокойнее: — Как ты можешь быть такой жестокой? Я ведь любил тебя, действительно любил. Я был готов на всё ради тебя, я разрушил свою жизнь ради тебя, и нет, не делай такое лицо, будто ты не знала этого. Тебе это нравилось. Тебе нравилось понимать, что кто-то ценит тебя больше, чем всю свою жизнь, и ты не хотела, чтобы это заканчивалось, потому ты постоянно мучила меня, давая мне надежду, обещая, что обязательно меня полюбишь. И я вёлся на это как влюблённый дурак. Я и был влюблённым дураком. Но тебе был нужен не я. Как только он соблаговолил обратить на тебя внимание, ты убежала к нему. Ты помнишь, что ты сказала мне на прощание? «Прости, Питер, я не поеду с тобой». Ты выбросила меня. Ты даже не написала ни разу, не попыталась найти меня. А теперь предлагаешь мне искать способ оказаться в другом мире и оставить тебя в покое. С ним. Чтобы ты могла просто забыть меня, как забыла всё остальное, и не вспоминать никогда больше.
Я хотела сказать, что не предлагаю ему ничего такого, напротив, считаю, что Питер не должен искать путь в Закат. Я хотела возразить, объяснить, но слова встали поперёк горла тяжёлым комом, а в глазах защипало с новой силой. Потому что пусть не во всём, но Питер был прав. Я обошлась с ним отвратительно, притом продолжая его в чём-то винить.
— А что насчёт тебя? — маг повернулся к Крису. — Ты пришёл позлорадствовать?
— Я пришёл избавить ваших от очередного демона, — ответил тот. — Но, пожалуй, позлорадствовать тоже не против.
С каждым новым словом голос Криса становился ниже и злее, а он продолжал:
— Не строй из себя несчастного, ты знал, с кем имеешь дело. Она любила меня, и всё равно выбирала тебя раз за разом. С такой точки зрения ты смотреть не пытался?
Из моего левого глаза выкатилась, скользнув по щеке, одинокая слезинка.
«Я чудовище. Я издевалась
— Да, Ярна такая. Говорит одно, думает другое, а делает третье. Если ты не был готов принять её такой, зачем ты так старался её заполучить? — продолжал тем временем Призрак, сбавив тон.
Маг не ответил. Он медленно сел обратно на своё место и тихо проговорил:
— Уходите.
— Питер, — начала было я, но он перебил меня, сорвавшись на крик:
— Уходите!
— Пойдём, — шепнул мне на ухо Крис, за плечо оттаскивая к двери.
Я подчинилась, и дверь с громким хлопком закрылась за нами.
— Он ненавидит меня.
— Да.
Мы шли по извилистым городским улицам между таких непохожих друг на друга домов, разыскивая гостиницу, где остановились. В свете зажжённых на закате фонарей всё казалось особенно таинственным, загадочным и уютным. Карнаэль был старым городом, и, если когда-то он был построен таким же аккуратным и систематичным, как Белый Лис, то сейчас от этого не осталось и следа.
С неба неспешно падали снежинки, должно быть, последние снежинки этого года. Я смотрела как они опускаются на булыжники под моими ногами и тают, едва только касаясь их. В свете фонарей снежинки казались чем-то вроде светлячков, запертых в стеклянных банках, или даже горящих искр, вылетающих из костра. Сказочная красота захватывала взгляд, и я, остановившись под одним из таких фонарей, спросила Криса:
— А ты?
Призрак остановился в нескольких шагах от меня. На его лицо падала тень, и я не могла его разглядеть.
— Что?
— Ты ненавидишь меня?
Крис не спешил отвечать, и мне показалось, что само время замедлило свой ход. Я вдруг осознала, что не знаю, какого ответа ждать. Сегодня я впервые поняла, что тоже мучила его, и уже одно то, что прежде подобные мысли даже не приходили мне в голову, заставляло задуматься: как мало я знаю Призрака на самом деле? Как много всего непонятного происходит у него в голове и душе?
«Они оба говорили, что любят меня, — с нарастающей паникой думала я. — Но Питер теперь ненавидит, а вдруг и Крис тоже? За что меня вообще можно любить? Я же посредственна во всём, кроме зверей и способностей киирина, но это ведь не то, за что любят, верно? Я же люблю Криса не за то, что он слышащий и киирин!»
— Тебе когда-нибудь бывало из-за меня больно? — вместо ответа спросил Призрак.
Я повернулась к нему с удивлением. Пожалуй, никто на моей памяти не причинял мне столько боли, сколько причинял он, но во всём этом по большей части была виновата моя же любовь, а не его жестокость. Я хотела сказать всё это Крису, когда запоздалое осознание догнало меня.
— Поняла.
Призрак подошёл ко мне, и свет фонаря осветил его улыбающееся лицо.
— Думаю, когда ты захочешь помучить меня намеренно, я это замечу.
— О да, — прошептала я, касаясь его носа своим. — Ошибиться будет трудно.
И всё-таки мысли о Питере не давали мне покоя. Полночи я промаялась, не в силах заснуть и лишь больше и больше мучая себя мыслями, предположениями, догадками. В конце концов я не выдержала и решила посвятить остатки ночи новому эксперименту, который я мечтала провести.