Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
Крис ехидно улыбался и называл меня цирковой зверюшкой, Питер мрачно молчал и одёргивал Призрака. Я унижалась, напоказ делая колесо, позволяя детям трогать свой хвост и рассказывая наскоро выдуманные сказки о злых демонах и добрых духах, и утешала себя мыслями о том, что в нашей команде я была всё-таки не абсолютно бесполезной.
Никто, кроме меня, не умел готовить. Конечно, я тоже не являлась выдающимся кулинаром, но стряпню Криса есть было невозможно — только грызть, а Питер вообще не знал, как подойти к готовке. Для меня же — спасибо Марике — зажарить птицу на костре не представлялось
Чем дальше на север мы шли, тем меньше расков нам встречалось. В Листассе не нашлось вообще никого, все городские ушли после нападения эйноматринцев на стоявший рядом клан.
Две семьи расков мы нашли во Фрибоде, но они собирались уходить и без наших предупреждений. Они ушли, а нам пришлось остаться — в очередной раз закончились деньги.
Прошёл уже месяц с начала нашего путешествия. По доходящим до нас слухам, Эйноматрин планировал масштабный поход на вольные земли, намереваясь очистить от нашего народа весь материк. Правители городов явно относились к происходящему без восторга. Во Фрибоде повсюду пестрели плакаты, призывающие расков уходить, а кто-то рассказал нам, что в находящемся не так далеко Миртене мобилизуют армию, в случае нужды готовясь защищаться.
— Это прямое нарушение милантринского договора, — ворчал Питер. — Я никогда не думал, что они в самом деле однажды на это пойдут. Эйноматрин подписал согласие не вести военные действия в горах и южнее них, но вот, грядёт война.
Крис задумчиво кивнул.
— Если Эйноматрин наплевал на договор, шиикары тоже в опасности, — объявил он.
Я удивилась. Раньше Призрак категорически не хотел связываться с крылатыми людьми.
— Предлагаешь всё-таки зайти к ним?
— Да. Пернатые упрямы и не любят признавать опасность, это может их погубить. Расков же предупредят и без нас.
Крис указал на очередной плакат. Мне оставалось только согласиться.
А вот Питер соглашаться не спешил.
— Заходить так далеко на север для вас опасно.
Призрак покосился на него с презрением. Маг обиделся и начал распаляться. Я страдальчески вздохнула.
Они так и не подружились. Питер пытался спорить почти с каждым словом и решением Криса, отчаянно придираясь ко всему, к чему можно было. Призрак, в свою очередь, очень выразительно игнорировал большую часть нападок. Настолько выразительно, что у меня не оставалось ни единого сомнения: этому игнорированию он уделяет немало сил. Перед началом путешествия я боялась, что мне будет доставаться излишнее внимание, но нет, мои спутники всецело были увлечены друг другом. Получилось даже как-то обидно.
От размышлений меня отвлёк детский крик.
— Кошечка, кошечка!
— Где? — с наигранным любопытством поинтересовалась мать маленького ниора.
— Вот! — пальчик одетого в дорогую одежду карапуза устремился ко мне. — Тётечка-кошечка! Ты говорила, они все ушли!
Женщина всплеснула руками и принялась объяснять сыну, почему не стоит кричать на всю улицу то, что только что кричал он, а я, поймав насмешливый
Когда я приблизилась, женщина испуганно сжалась и принялась извиняться. Я тепло улыбнулась.
— Ничего страшного. Такой милый мальчик!
Я потрепала малыша по голове. Тот засиял от счастья.
— Если хотите, за весьма скромную плату я могу устроить для него небольшое представление…
Сияние малыша резко переместилось в сторону матери, не оставляя той ни единой возможности отказаться. Я была приглашена в один из домов верхнего круга на весь следующий день, и плата меня ожидала отнюдь не скромная.
До назначенного срока я развлекала себя, слушая споры Питера и Криса по поводу моей блестящей цирковой карьеры, и с утра к нужному дому бежала уже почти с нетерпением. Там меня встретили, обыскали и проводили в нужную комнату, где меня ждал давешний мальчуган и его друзья. Сеанс выдирания шерсти из хвоста начался.
Обращённый в браслет посох киирина холодил руку, предлагая обезглавить всех. Он делал это куда менее настойчиво, чем раньше, что меня немало радовало. Я честно хотела подружиться с этим всеразрушающим оружием, и у меня начинало получаться. Всё чаще я могла забыть о нём и не вспоминать, не отвлекаться на его порывы кого-нибудь проткнуть.
До вечера я развлекала детей, но, когда я уже собралась намекнуть хозяевам, что мне пора, их сын вдруг схватил меня за руку.
— А теперь я тебе покажу!
Малыш плохо выговаривал букву «р», но вёл меня по коридорам дома решительно и уверенно. Его друзья и охрана следовали за нами, пока в одной из комнат я вдруг не увидела то, что поразило меня до глубины души.
В просторной комнате за толстой решёткой лежал зверь. Он был меньше, чем я ожидала, не сильно крупнее обычной рыси, но его шерсть была серой, тело длиннее рысьего и заканчивалось оно длинным пушистым хвостом. Зверь лежал на подстилке рядом с миской с водой и смотрел на свои лапы. Его взгляд был пустым и безразличным, и так болезненно знакомым.
— Это Барсик! — с гордостью объявил малыш. — Потому что похож на снежного барса! Но на самом деле он не барс, он настоящая горная рысь! Его папа поймал, когда охотился. Только Барсик тогда был маленький. Но я был ещё меньше.
Должно быть, я выглядела слишком ошарашенной и даже напуганной, потому что один из охранников поспешил объяснить мне:
— Он не опасен. Решётка надёжная, да и сам зверь не агрессивен. Его подобрали в горах, когда он был совсем детёнышем, он не знает другой жизни. Хозяин подарил его хозяйке в честь рождения сына, его здесь любят, за ним хорошо ухаживают.
Охранник посвистел, зверь поднял голову и навострил уши. Оглядев зрителей, он снова лёг, повернувшись к нам спиной.
— У тебя хвост как у Барсика! — радостно верещал малыш. — Только темнее!
А я смотрела на зверя, не в силах отвести глаз. Вот какие они, горные рыси. Вот какими они могут стать в неволе.
Вернулась я, оставаясь под сильным впечатлением, что не укрылось от моих спутников.
— Не заплатили? — мрачно поинтересовался Призрак.
— Заплатили. Всё в порядке, я просто устала.