Мой сводный подонок
Шрифт:
– Мне все равно.
– Ты переживаешь, Лиззи. А еще смотришь так, будто никогда не видела парня голым. Он тебе нравится, подруга.
Мое недовольство размером с его самоуверенность. Орсов прав, а мне не хочется, чтобы это было так.
Я не хочу переживать за Шахова, и мне Филипп совсем-совсем не нравится. Не должен нравиться. Пусть и целуется Пиппин очень классно.
– Я тебе не подруга, – довольно грубо говорю.
Совсем вылетело из головы, что таким парням, как Артем Орсов
– А лучше бы быть. С таким, как я, лучше дружить.
– Так, как это сделала Камилла? – перевожу на нее быстрый взгляд и тут же возвращаю его Артему, чертя в воздухе зигзаги.
От смелости температура тела поднимается и становится жарко, как в Африканской пустыне.
– Камилла…
Бывшая подруга чувствует, что речь о ней, и с кошачьей грацией поднимается с мягкого дивана и идет к нам. Кам довольно уверенно себя ведет. Она кладет руку на плечо Артему, и на ее лице высвечивается не самая приветливая усмешка.
Когда Камилла успела так измениться? Она как зла на меня на что-то, а на что – не могу понять.
– Мне жаль, что тогда Фил увел тебя.
– Хоть что-то он сделал хорошее в своей жизни.
Сегодня родилась новая моя ипостась. Не помню, чтобы я кому-либо так дерзила. Приятное чувство, когда ты можешь бросить едкую фразу, будто защищая себя. Но вот внутри все замирает, когда язык, ворочаясь, производит все эти слова.
Орсов только облизывает губы и улыбается бесцеремонно.
Бой начинается с удара по чему-то типа гонгу.
Я замираю, как завороженная. Пульс подскакивает и стучит по вискам. Давление в голове нарастает, из-за этого щурюсь.
Тело Шахова совершенно. Даже татуировки нисколько не портят, а ведь раньше я считала обратное. Они делают его вид брутальней и опасней. Я вижу, какой эффект производит Филипп на девушек вблизи ринга.
Хочется заткнуть их. Они визжат, кричат что-то и машут. А я скрещиваю руки и тупо хочу убить своим взглядом подонка, который приветствует их.
Веселье? Серьезно?
Да мне страшно! За него, придурка.
Второй парень, его соперник, выглядит мощно. Если Фил все-таки имеет харизму, к которой, скрепя сердце, можно потянуться, то тот, другой, вселяет ужас. Живот сводит от волнения.
Они бьются сначала на кулаках, костяшки замотаны хлопковой тканью. Каждое движение напрягает их мышцы. Тело потеет, при свете кожа начинает блестеть.
У Фила мокрые виски, губы как тонкая ниточка. Его агрессия сносит с ног, как ураганный ветер.
И да, сложно оторвать глаза от такого вот Шахова.
– Смотри не влюбись, Лиззи, – шепчет Орсов.
В этот момент Шахов
Секунда, но его надменная улыбка воспламеняет кровь. Перестала четко видеть, но раз за разом его выражение лица встает перед глазами.
А дальше он бьется с этой уничтожающей все живое улыбкой. Побеждает, конечно же. На его теле всего несколько царапин, и те сойдут. Ни в коем случае не подумаешь, что «Черная скала» участвовал в бое.
Облегченно выдыхаю. Это не осталось незаметным для Орсова.
Как такое возможно: два брата и такие разные. Дима совсем другой. Артем же скользкий и проворный, как жук.
– Вот и все, – Орсов опирается ягодицами на ограждение и давит своим взглядом мне между бровей, – а ты боялась. Скажи, весело? – смеется коротко.
Я все на ринг смотрю. Там видна кровь. Шахов разбил нос своему сопернику. И все это было ради чего? Названного веселья? Или это их обычное времяпрепровождение?
Избалованные мажоры.
– Сейчас он выиграл неплохую сумму, на секундочку.
Резко поворачиваю голову к Артему.
– Да-да, Лиззи. Бои за деньги. Шахов здесь на хорошем счету.
– Это же твой клуб, а он твой друг…
Орсов наклоняется, обдавая меня мужским ароматом и немного алкоголем. В целом, ничего противного.
– Друг? Ты так уверена? В нашем с ним мире нет друзей.
Холодно от его слов. Это страшно – не иметь друга.
Вот у меня, получается, друга больше нет.
Я обращаю внимание на Камиллу, у той цвет лица стал землистым, пока я разговаривала с ее парнем. Или кто они друг другу? В любом случае, дружбой между нами и не пахнет.
Шахов возвращается к нам под бурные аплодисменты. Орсов приобнимает его, по спине хлопает.
Все здесь пропитано лицемерием.
Одна я остаюсь в стороне. Поздравить с победой? Да ну, глупость. Его и без меня обсыпают поздравлениями.
– Надеюсь, ты болела за меня? – подойдя вплотную, спрашивает.
От него еще веет той мужской энергией, которая агрессия. И податься некуда. Окружил меня ею, почти душит.
– Ни за кого. Я против жестокости.
– Ага, помню. Ты за мир во всем мире и чтобы ни одно животное даже не пострадало, – закатывает глаза. Его голос мягкий, хриплый. Будто бы шоколадный. Это… Вызывает улыбку, несмотря на его слова.
– Допустим, Пиппин.
Фил кончиком языка проводит по нижней губе. Как правильно сказать? Его вставляет наш диалог? Именно так.
– Но это было далеко от веселья.
– Это мое веселье.
– Что ж, ты… Ненормальный, Пиппин.
– Покажешь свое веселье, Лиззи?