Мой сводный с Цварга
Шрифт:
— Айлин, ты не могла бы рассказать подробнее, что произошло в лесу? Почему я нашёл тебя настолько испуганной? Что Ханс тебе сделал?
Террасорка зябко поёжилась.
— Мне бы не хотелось об этом говорить… но, с другой стороны, теперь уже всё равно. Ханс… близко подошёл и говорил комплименты.
— Ты этого испугалась?
— Нет. — Айлин потупила взгляд и прикусила розовую нижнюю губу. — Он сказал, что сделает предложение руки и сердца на ужине. Спросил моего одобрения.
— И-и-и?..
У меня не вязалась логика произошедшего.
Собственно, её поспешного согласия я больше всего и опасался, когда бросился искать Айлин. Что будет слишком поздно, она влюбится под действием спонтанных искусственных бета-колебаний поверх красивых ухаживаний архитектора и, очевидно, множества общих тем для разговоров профессионалов, связанных друг с другом одной художественной сферой…
Меньше всего на свете я ожидал увидеть то, что увидел.
— Он ещё говорил о том, что хочет от меня детей. Ханс обращался в Планетарную Лабораторию и выяснил, что у нас высокая совместимость.
Внутреннее напряжение нарастало, а Айлин, судя по ментальному фону, внезапно, наоборот, как-то обмякла и ослабла. Очевидно, она перенервничала за этот вечер и ночь, и так у неё проявлялся откат. Террасорка удобно пристроила голову у меня на плече, зевнула и закрыла глаза.
Но мне всё равно остро требовалось услышать всю версию этого странного свидания.
— Ты не хочешь детей? — уточнил я, стараясь не выдать своих эмоций.
Для вымирающей расы дети — это огромнейшая ценность, и любовь к ним безусловна. Мысль, что Айлин может не хотеть детей, царапнула за живое.
С чего бы это? Она же всего лишь моя сводная сестра… Почему мне не всё равно, хочет она детей или нет?
Ох, да кого я обманываю! Айлин казалась такой хрупкой в тусклом свете, пробивающемся из нашего маленького «окна». Её длинные ресницы слегка подрагивали — так, как это бывает у людей, которые засыпают, — а несколько золотых прядей торчали из-под вязаной шапочки и мягко обрамляли лицо. Я невольно представил, какие бы у неё были дети.
Наши дети.
Мысль молнией пронзила меня, оставив за собой жаркое эхо. Я представил себе необыкновенного мальчика с золотистыми волосами, но цварга по расе, и девочку — внешне цваргиню, но с мягкими чертами и способностью террасорки к самозащите. Что ни говори, а лично мне шипы Айлин очень нравились. В этой пещере она уже спасла меня, и кто знает, как смесь цваргской и террасорской крови обернётся в будущем для расы.
«В любом случае, ты будешь лишь дядей для детей Айлин…» — ехидно прошептала совесть, возвращая в реальность.
— Айлин, погоди засыпать. — Я прикоснулся губами к её носу.
Террасорка приоткрыла глаза и бросила на меня короткий, немного утомлённый взгляд.
— Конечно я хочу детей, — тихо ответила она, голос дрогнул. — Просто… не от него.
Эти слова ударили меня сильнее, чем снежная лавина, из которой мы чудом выбрались. Сердце забилось быстрее, голова заполнилась противоречивыми мыслями. Она не хочет детей от Ханса. Это был простой и понятный ответ, но почему внутри всё перевернулось?
— Почему? — допытывался я. Мой голос звучал ниже, чем обычно. — Почему не от него? Он ведь показался тебе достойным, раз ты согласилась пойти с ним на склон? И чего именно ты испугалась?
Айлин шумно вздохнула, как будто этот разговор требовал от неё слишком много сил. Её пальцы непроизвольно сжали край ткань моей рубашки.
— Мы здесь замёрзнем, да? — спросила она вместо ответа.
— Нет, нас обязательно найдут. Всё будет хорошо, — возразил я, хотя в душе не был так уверен. Я-то выдержу, а она?
— Значит, замёрзнем… — Она вновь зевнула, не поверив мне. — Впрочем, мне даже нравится такая смерть. Это лучшее, что я могла себе вообразить. А касательно детей… Ханс пытался надавить. Я чувствовала, что мне навязывают выбор, что моё согласие… неважно. А я хочу, чтобы это было не так. Хочу, чтобы это был человек, которого я люблю. Чтобы дети… были от любви.
Её слова пронзили насквозь.
Любовь. Она хочет детей от любви. А я? Могу ли я представить её с кем-то другим? С кем-то, кто будет так же, как я сейчас, бережно прижимать к себе, держать за руку… кто будет иметь право её целовать и видеть в прекрасных синих глазах отражение своих чувств? Будет тем, кто даст ей то, чего я как старший сводный брат дать не могу?
— Ты права, — неожиданно для самого себя сказал я, пытаясь скрыть за этими словами все бушующие внутри эмоции. Ревность резала наживую, стоило вообразить, что рано или поздно Айлин сойдётся с кем-то. — Это должен быть мужчина, который заслуживает тебя. Честный, искренний, любящий…
Мой голос сорвался, и я заставил себя замолчать. Айлин уже закрыла глаза. Она не сказала ничего в ответ, но её пальцы всё ещё сжимали ткань на моём плече.
— Я всё-таки не понял, чем именно тебя напугал Ханс? — вновь потормошил я её. — Айлин, ответь, пожалуйста, мне это важно.
— Яр, а что тут непонятного? — внезапно вздохнуло чудо на моём плече. — Я всегда хотела детей от тебя и испугалась собственных мыслей о том, что могу иметь их от кого-то другого.
— Погоди, что?!
Мне показалось, что меня ударили по голове — так хлынула кровь к резонаторам, и меня оглушило. Террасорка же повернулась на плече, одновременно закинув ногу на моё бедро.
— Я тебя люблю. Всегда любила, — легко произнесла она и сонно причмокнула. — Но теперь это уже неважно, нас же здесь засыплет снегом.