Мой вечный раб
Шрифт:
Ричард не мог больше держаться, он не мог смотреть на убивающуюся от горя жену. Он чувствовал, что вот-вот сам заплачет от своего поступка. Он рванулся к двери и покинул спальню. Пробормотав быстро служанке указания, выбежал на улицу и вылил на себя ведро воды из колодца, которое слуги ему готовят каждое утро. В голове проносились разные мысли. Все вокруг смешалось, все цвета, люди, эмоции. Единственное, что доходило до осознания, это искупление своей вины выстрелом себе в голову. Вечером Ричард сидел в своей спальне за рабочим столом из красного дерева и дописывал последние указания своему адвокату насчет имущества, зная наверняка,
К тому времени, Эли уже принесли ужин, который простаивал и совсем остыл от отсутствия аппетита. Служанка сидела в углу комнаты и вышивала белоснежную салфетку, изредко поглядывая на свою госпожу. Эли полулежа, делая вид, что читает книгу, была поглощена своими мыслями. Открылась дверь и вошел Ричард. Его лицо умело не выказывало каких-либо эмоций. Он молча указал взглядом служанке на дверь, и та в мгновение исчезла из спальни. Элизабет отложила книгу и внимательно посмотрела на мужа. «Он был таким же сосредоточенным и серьезным, как и в первую нашу встречу. И во вторую, и в третью… Всегда он был таким. Это самый рассудительный мужчина из всех, кого я знаю. Вряд ли он когда-нибудь причинит мне боль, хотя бы потому что ему нет до меня дела».
Ричард ходил из угла в угол и не знал с чего начать, что сказать ей напоследок. «Это будут последние слова, которые я произнесу ей. Надо было сначала придумать, что говорить, а потом уже идти, идиот» — пока мужчина мысленно ругал себя, Элизабет начала разговор:
— Ричард, я передумала. Я не хочу с тобой разводиться.
Услышав такое заявление, мужчина опешил. Он остановился наконец, и посмотрел на девушку, скрывая свои эмоции из всех сил.
— Я и не собирался идти у тебя на поводу в твоем абсурдном предложении, но мне интересно, что заставило изменить тебя свое мнение?
— Я подумала, что раз мне не стать счастливой, то я бы могла попробовать продолжать жить, как раньше, то есть, из-за дня в день делать одну и ту же работу, раздавать указания по уходу за домом и… Не видеть тебя. Я вдруг поняла, что нет смысла в суициде, если я уже давно мертва. Будем считать, что я на какое-то время попала в ад, но меня помиловали и дали второй шанс в раю. Хотя должна признаться, что раньше я бы никогда не сравнила свою супружескую жизнь с раем. Видишь, мне стало лучше.
Впервые до Ричарда так долго доходил смысл слов. Он прочувствовал каждое едкое замечание супруги и почувствовал горечь во рту от отвращения к себе. Он произнес первое, что пришло в голову:
— Не вижу. По-моему, ты сильно много уделяешь времени библии.
Элизабет испытывала облегчение. Раньше она бы разозлилась на подобный тон мужа, но сейчас это давало надежду вернуть первоначальную «жизнь».
— Знаешь, что мне в тебе нравится? —
Ричард был в замешательстве. «Что происходит? Она с катушек съехала? Я пришел сказать ей что-нибудь на прощание, а она не только в хорошем настроении, но еще и кокетничает со мной».
— Уверен, ты не можешь устоять пред моей сексуальностью. Видимо, хочешь повторить эту ночь и забыться в моих объятиях. Прости, крошка, но я не доставлю тебе такого удовольствия — слова срывались один за одним, и совершенно не те, что нужно. В груди бушевал шторм самых разных эмоций, единственный способ не проявлять истинных чувств и не натворить глупостей безразлично продолжать грубить Элизабет, как прежде. «Если сейчас она возненавидит меня еще больше, мне будет проще себя убить этой ночью» — с этой мыслью Ричард решил не отступать от заданного курса в их разговоре.
Пока Ричард пытался усмирить эмоции, девушка успела обидеться на сказанное и тут же простить, поскольку такой тон и уколы друг друга были основой их отношений, а забота во время трагичных событий со стороны мужа, только исключение, продиктованное жалостью. «В конце концов, он всегда помогает бедным, чем же я хуже?»
— О какой сексуальности речь? Даже маньяк пробудил во мне чувств больше, чем ты за все время нашего знакомства! — фраза причинила Элизабет боль, но ей нельзя сдаваться перед Ричардом, если она хочет привычной обыденности, то нужно действовать. Только так, она сможет не дать ему спуску в их играх.
У Ричарда после услышанного перехватило дыхание, а потом он громко рассмеялся. «Неужели, я сошел с ума?» Истерический смех не прекращался несколько минут. Эли наблюдала за мужем, вытаращив глаза, иногда хлопая своими длинными ресницами, и шокированная его реакцией на ее очередную порцию издевательства, совершенно не знала, как себя вести.
Когда Ричард начал успокаиваться, в голове прояснилась вся ситуация, и охватившее его истерическое веселье испарилось.
— Прости, я мало сплю последнее время — голос был серьезным и жестким, мужчина сел на кровать и заключил руки в замок, впиваясь в кожу ногтями, чтобы не терять рассудка. Эли смягчилась, но испуг еще присутствовал.
— Думаю, пилюли от бессонницы, что мне доктор прописал, тебе нужнее. Похоже тебе помощь нужна даже больше, чем мне… Но кому до этого какое дело, правда?
— Таблетки для слабых женщин в роде тебя, а до моего здоровья есть дело девушкам гораздо красивее тебя и ласковее.
— Ну да, твои породистые кобылки тебя любят. Угости их сахаром от меня.
В воздухе повисло напряжение. Две пары сосредоточенных и сверлящих друг друга глаз получали от этого удовольствие. Элизабет не хватало этого уже последние две недели жизни. А Ричард, думая, что она всерьез обижается, злился на себя все больше и морально готовился к смерти. Паузу прервала Эли:
— Твое самообладание, твоя мужественность, предсказуемость и бескорыстное желание помочь… Даже твой холодный никогда не меняющийся взгляд мне нравится. Ты хороший человек, Ричард, даже несмотря на то что ты избил меня в «Скале». Ты — настоящий, такой, какой есть, и я уважаю тебя за это — девушка тепло улыбнулась и покраснела от сказанных слов. Прежде она никому не говорила ничего подобного. В свою очередь, Ричард всегда был последним, кому она могла сказать что-то хорошее. Однако, ей понравилось и стало легче.