Мой волшебный фонарь

Сещицкая Кристина

— Уловила.

— Ну, а раз я стараюсь, значит, еще не все потеряно. У нас в классе многие стараютсявырасти порядочными людьми. Но иногда они сами нам мешают.

— Кто это «они сами»?

— Взрослые. И в том числе учителя. Ты, например, знаешь, из-за чего я простудилась?

— Не знаю.

— Из-за общественной работы. Мы убирали спортплощадку. Там в углу, возле баскетбольного щита, с незапамятных времен навалена огромная куча песка. Песок этот вечно набивается в тапки, тучей висит в воздухе, скрипит на зубах, и мы решили, что пора наконец его убрать. Учительница по обществоведению — она

у нас отвечает за внеклассную работу — нашу идею одобрила и велела приниматься за дело. Позавчера после уроков мы всем классом целый день таскали ведрами этот песок. От спортплощадки до дома, который строится напротив нашей школы. Думали, на стройке песок пригодится! Перепачкались с головы до ног, взмокли, меня продуло, а Марцинкевич угодил в больницу — правда, неизвестно по какой причине, говорят, у него свинка. А у Рыськи на следующий день так болела спина, что она разогнуться не могла. Но все бы ничего, если б вчера мы не обнаружили, что наш песок благополучно вернулся на спортплощадку. Ребята из «Б» приволокли его обратно. Тоже в порядке внеклассной работы, разумеется. Потому что, видите ли, песок этот не зря у нас лежал. Физкультурник сказал, что мы будем приводить в порядок площадку для прыжков в длину. Таким образом наш класс и класс «Б» заработали по галочке в графе «общественная работа», но какой от этого прок, скажи на милость? Почему учительница обществоведения, не сговорившись с физкультурником, натравила нас на этот песок?

— Наверно, забыла.

— Забыла! Ничего себе!

— С каждым такое может случиться, Агата, с каждым, пойми! Ты слишком придираешься к своей учительнице.

— Тогда пускай она по крайней мере не говорит, что мы родились в воскресенье. Что толку, если сама она родилась в четверг или в понедельник, чем она лучше нас? Такая же растяпа. Ничего, в другой раз у нее подобный номер не пройдет. Нас теперь не заставишь заниматься общественной работой! Дудки!

Я достала из ящика горсть конфет и кинула Агате «коровку».

— Ты мне рот не затыкай, — услышала я в ответ. — И нравоучения оставь при себе. Все равно я пальцем больше не пошевелю. Я родилась в воскресенье, да? Прекрасно! Так я и буду себя вести. Меня это вполне устраивает.

— Глупенькая ты еще, — сказала я. — Ничего не понимаешь.

— Может быть. И такой помру. Ничего не понимающей дурочкой.

— Безусловно, — охотно согласилась я и торжественно добавила: — В особенности если и впредь будешь путать цели.

— Какие еще цели?

— Вы ради кого занимаетесь общественной работой? Ради учительницы?

— Но она же нами руководит.

— Согласна. И притом может ошибаться. Но это не должно заслонять от вас настоящую цель…

Несчастная жертва общественной работы пожала плечами и надолго замолчала, занявшись «коровкой» и время от времени вытирая платочком покрасневший нос. И вдруг выпалила:

— Она тоже таскала песок. Наша уважаемая учительница. Ну и потеха была! — захихикала Агата. — Ты бы поглядела на этот необъятный зад в брюках! Карикатура!

— Агата! — крикнула я.

Такой озлобленной я свою сестру никогда не видела. Это было совсем на нее непохоже.

— Я ее ненавижу. И не подумай, что только из-за этого дурацкого песка. У меня есть еще другие причины.

— Интересно, какие?

Но Агата сосредоточенно разглядывала зеленые листочки каштана, вырвавшиеся вчера из почек, и не спешила с ответом.

— Не скажу, — наконец проговорила она. — Даже не проси.

Я и не собиралась просить. Я отлично понимаю, что у нее могут быть свои секреты, которыми ей ни с кем не хочется делиться. Я тоже далеко не

всё всем рассказываю. Но скрываю я, признаться, главным образом, плохое. О хорошем не стыдно говорить вслух. В особенности если ты от этого выигрываешь в глазах других людей. Все мы немножко актеры. Возможно, с возрастом это проходит, а может, и нет. Ведь взрослые тоже не прочь казаться лучше, чем они есть на самом деле… Но Агате я этого говорить не стала. Я сказала:

— Должно быть, не такие уж эти причины серьезные. Иначе тебе нечего было бы их скрывать.

— Может быть… — нехотя согласилась Агата.

В эту минуту хлопнула входная дверь, и в дом вихрем ворвался Ясек.

— Я забыл завтрак! — крикнул он из кухни. — Агава, тебя вызывали по истории!

— А еще что было?

— Обществоведка просила передать привет. — Ясек на секунду сунул голову в приоткрытую дверь. — Она сказала, что ей очень неприятно, потому что ты, наверно, простудилась, когда таскала песок. И еще она ходила к Марцинкевичу в больницу. Представляешь? Вот молоток! Другую такую у нас в школе еще поискать надо. Притащила ему четыре апельсина. Глендзен своими глазами видел.

Я покосилась на Агату. Она кипела от негодовании.

— Заткнись, — рявкнула она.

— С какой стати?

— Четыре апельсина! Дешево вас купили!

— Нас не купишь!

— Уже купили! Вчера все ею возмущались? Возмущались. А сегодня сразу запели по-другому. И все за какие-то несчастные четыре апельсина!

— Апельсины тут ни при чем, — Ясек извлек из целлофанового мешочка бутерброд с сыром и продолжал свою речь с набитым ртом. — Знаешь, с чего она сегодня начала урок? С самокритики!

— Это проще всего… — буркнула Агата.

— Труднее всего! — с глубокой убежденностью воскликнул Ясек и сунул пакет с бутербродом обратно в карман. — Я пошел. Через две минуты звонок на урок. Скажите маме, что сегодня я задержусь. У меня встреча с одним типом с телевидения.

— Видали? — рассмеялась я. — Новый Микульский! [3]

— Если бы! — ответила Агата. — Не сомневаюсь, что в середине выступления он начнет икать.

3

Популярный польский актер, исполнитель роли капитана Клосса в многосерийном телевизионном фильме «Ставка больше, чем жизнь».

Но Ясек уже нас не слышал. Он с грохотом скатился с лестницы, потом внизу хлопнула дверь, и все стихло.

— Господи, до чего же глуп! — простонала Агата. — И такого остолопа собираются показывать по телевидению! Небось еще всякие хорошие слова будут говорить… Было б о ком! Интересно, а что он наденет? — вдруг спросила она. — Наверно, белую рубашку. И галстук.

— Маме он сказал, что наденет свитер.

— Ну да? Со штопкой на локтях?! — возмутилась Агата.

— Локти не обязательно совать в объектив, можно их спрягать. Мне кажется, он прав. В свитере ему лучше всего.

__ Что ты! Он в нем похож на бездомного бродягу. Неужели мама разрешила?

— Мама считает, что он должен надеть папину рубашку. Синюю, с тремя пуговками.

— Хм… — задумалась Агата. — Не уверена, что папа согласится.

— А я думаю, согласится. Папа тоже очень волнуется из-за этого выступления.

— Представляю, что будет твориться в классе! — рассмеялась Агата. — Все, конечно, прилипнут к телевизору, никто не упустит случая полюбоваться нашим драгоценным братцем с экрана. Хоть бы только обошлось без накладок. Помнишь, как не повезло дяде Томеку?..