Мой желанный враг
Шрифт:
Почему-то всю жизнь мне казалось, что это самые сложные слова, но произносить их оказалось необычайно легко.
– Твоя любовь хуже смерти! – Качает головой Полина и поднимает нож выше.
Её плечи содрогаются от подступающих рыданий.
– Я расправился со всеми, кто участвовал в этом. Я убил каждого. Собственными руками. – Мой взгляд скользит по её лицу. – Мои руки в крови, но не в твоей и Вика. Я отомстил за вас. Если не веришь, спроси у Александра Фёдоровича. Он всё знал, он был там, он помогал мне!
Её рука дёргается, и я закрываю
Нож опускается резко, но входит в моё тело мягко – так, что я ничего не чувствую. Раз, и всё. По самую рукоять.
Я больше не чувствую тяжесть её тела, Полина спрыгивает и отходит. Мне не хватает воздуха, я распахиваю глаза и вижу, что нож не во мне - она всадила его в диван. Мне никак не удаётся отдышаться, и я хрипло говорю:
– Я спустился. Я видел, как горела машина в темноте. Огонь сожрал всё, я думал, что потерял тебя.
Я несу какой-то бред. Всё говорю что-то, а она просто забирает ребёнка из люльки и бредёт к двери.
– Я люблю тебя, люблю нашего сына! Не уходи снова, не уходи!
Но Полина решительным шагом уже меряет двор.
Я иду следом и показываю охране жестом, чтобы не трогали её, чтобы дали уйти.
Единственный человек, которого я любил, покидает территорию усадьбы, даже не обернувшись. Она уходит, держа на руках моего сына. Уходит, забирая с собой моё сердце.
46
Полина
Я иду, ускоряя шаг. Ярослав открывает глаза и внимательно смотрит на меня. Мне нечего ему сказать, я и сама не знаю, что делаю, и куда иду. Я не была готова к такому развитию событий.
Где-то в вышине ухает птица. Ветер шумит в верхушках сосен, а я иду, выдыхая боль и вдыхая смолистый запах хвои.
Какого черта? Ну, зачем он всё это сказал? Почему я поверила?
У меня ни сумки, ни одежды.
Всё осталось там.
Я – никто, и меня не существует. Ни денег, ни работы, ни документов. Я уношу сына из дома Загорского и ухожу в никуда. Я бреду, точно в тумане по узкой дороге, бреду, чтобы узнать ответы на все вопросы, которые мучили меня все эти месяцы.
– Слава богу! – Выбегает мне навстречу из машины Александр Фёдорович. – Я чуть с ума не сошёл, пока тебя ждал!
Я останавливаюсь и внимательно смотрю на него.
– Ты плакала? Что случилось? Где Загорский?
Я перевожу взгляд на машину, спрятавшуюся среди деревьев на обочине, затем на его лицо.
– Что такое, Полина? – Он смотрит на меня.
Этому мужчине и дела нет до моего ребёнка. Он даже не взглянул на него ни разу.
– Это Ярослав, познакомься. – Говорю я.
– Привет. – Теряется дядя Саша, заглядывая в лицо мальчику.
– Наш с Марком сын. – Добавляю я, следя за его реакцией.
Александр Фёдорович внимательно смотрит на меня, затем снова на ребёнка, и снова на меня.
– Но вы и так догадывались, правда? – Усмехаюсь я. – Вы видели, что происходит между нами, поэтому не удивлены.
– Это всё неважно, Полина. – Мужчина бросает взгляд
– Боишься, что он нас поймает? – Улыбаюсь я. – Что тогда с тобой будет, дядь Саш, а?
– Тогда нам обоим не поздоровится, - нервничает он.
– Это так. – Киваю я. – Но что он сделает с тобой? Ведь он же убийца, да? – Я вижу, как бегают его зрачки. – Или нет?
– Да. – Неуверенно кивает дядя Саша.
– Я полгода мучилась с молокоотсосом, Александр Фёдорович. Я делала всё, чтобы сохранить молоко для своего сына, а ты всё это время знал, что я могу быть рядом со своим ребёнком, не опасаясь за свою жизнь. Ты знал, но молчал. Почему?!
Мужчина бледнеет, мотает головой, а затем тянет ко мне руки, но я делаю два шага назад.
– Почему?! – Кричу я.
Ярик вздрагивает и начинает хныкать. Я прижимаю его к своей груди.
– Это был мой единственный шанс уберечь тебя от них двоих. – Растерянно говорит Александр Фёдорович. – Ни мой племянник, ни этот зверь Загорский – они не были тебя достойны, не понимали, какая ты. Я просто… просто хотел…
– Поэтому ты решил обмануть меня? Решил оставить меня себе?! – Тяжело дышу я.
Да этот человек настолько безумен, что его не остановил ни страх перед Марком, ни необходимость врать мне, ни опасность того, что его разоблачат ещё на этапе подкупа работников морга и подмены тел. Да он просто болен, тронут на всю голову!
– Полечка, - он снова тянет руки, а я уворачиваюсь. – Поля, ты не понимаешь. Я ведь поехал тогда спасти Вика и тебя. Знал, что те люди хотят сделать. Подъехал, побежал к обрыву, увидел людей Загорского, а потом подошёл к краю и увидел тебя лежащей на земле на скользком уступе. Пока они суетились, всё заволокло дымом, я спустился и вытащил тебя. Я ведь просто знал, что этот негодяй никогда тебя просто так не отпустит, понял, что нельзя говорить ему, что другого шанса у меня не будет…
– Ты отнял у меня полгода жизни, - я больше не скрываю от него звучащих в моём голосе слёз. – Полгода жизни! И моего сына!
– Я думал, так будет лучше! – Он тянет ко мне дрожащие руки. – Я ведь люблю тебя, Полечка! Люблю так, как никто не любил. Давай уедем? Позволь мне искупить мою вину! Позволь…
– Ты никого не любишь, Александр Фёдорович. – Мотаю головой я. – Никого! Тебе столько лет, а встретить старость не с кем, вот и всё. Я-то думала, что ты мне помогал, а ты просто эгоист…
– Полечка!
Я останавливаю его жестом.
– Тебе лучше исчезнуть немедленно. – Горько усмехаюсь я. – Загорский всё знает. Если он доберётся до тебя, то тебя ждёт участь тех киллеров, которые расправились с Виком. Ты ведь видел, что он с ними сделал, да? – Я качаю головой. – Он сказал, что ты был там.
Мужчина дрожит, а я показываю кивком головы на машину. Пусть бежит, пусть уезжает, пусть берёт остатки денег Загорского и всю жизнь прячется по углам, как крыса, и ждёт возмездия.