Моя драгоценная гнома
Шрифт:
— Ты не родственник мастера Фарина? — спросил старик-кузнец, и я кивнула в ответ.
Как он узнал меня?! Этого старика я точно видела впервые в жизни.
— Так родственник? — повторил старик.
— Правнук, — почти прошептала я, — тоже ювелир, как и он.
— Я его знаю, — объявил кузнец, успокаивающе помахав гномам, — его прадед был моим хорошим другом, а его отца я держал на руках, когда он еще пачкал пеленки. Расходитесь, не устраивайте балаган. А ты, — он взял меня за плечо, и пальцы у него были крепкими и сильными,
— Брось палку, — велела я эльфу, и тот, помедлив, поставил штакетину к забору.
— Расходитесь, расходитесь, — гном-кузнец замахал на односельчан, и те расступились, пропуская нас.
Дагобер, я и кузнец пошли по улице дальше, и я постоянно оглядывалась, опасаясь, что в нас бросят камнем. Принц Дагобер шел гордо, ни разу не посмотрев назад, показывая, что никого не боится и бояться не намерен.
— Меня зовут Регин, — говорил мне гном-кузнец, по прежнему держа руку на моем плече. — Регин, сын Теогина. Я сразу тебя узнал, ты похож на жену Фарина…
Я невольно покраснела до ушей, но гном Регин этого не заметил и продолжал:
— Ты с ней — одно лицо. Ее звали Арья Красавица, и она была самой красивой из нашего племени. Конечно, парню противно быть таким смазливым, но хорошо, что ты похож не на соседа своей мамочки, — гном засмеялся и ткнул меня в бок, предлагая поддержать шутку, но я только поджала губы.
— Не обижайся, — Регин понял мою угрюмость по своему, — не хотел сказать ничего плохого о твоей мамаше. Как ты здесь очутился? Я слышал, что Фарин и его сын погибли…
— Да, в последней войне, — сказала я. — Мы с папашей живем в Миддлтауне, у нас там лавка. Но папаша решил перебраться на новое место, и вот — мы разминулись, пока путешествовали, — я врала напропалую, но не надо было даже давнему знакомцу моего прадеда знать о моих злоключениях.
Неприятнее всего было то, что меня слышал эльф, вряд ли он слушал наш разговор внимательно, потому что физиономия у него была самая недовольная, и он скучающе поглядывал по сторонам, но мне все равно было не по себе.
— Я рад, что дело Фарина продолжается, — Регин и правда выглядел довольным. — В свое время я хотел стать его учеником, но у меня не хватило таланта. А у тебя таланта достаточно? Не посрамишь имя прадеда?
— У него редкий талант, — встрял в беседу Дагобер, и его тон мне сразу не понравился.
— Редкий? Это хорошо…
— Он с завидным постоянством влипает в разные неприятности, — закончил принц любезно.
— Это шутка, — сказала я торопливо.
Регин нахмурился, не оценив эльфийского остроумия, но потом снова заговорил о прежних временах и мастерской Фарина, которая была самой богатой и большой во всем тогдашнем королевстве.
Благодаря кузнецу, а еще больше — жемчужине, предложенной в качестве платы за кормежку и ночлег, у Кнуффи
Регин сел в сторонке, чтобы выпить с завсегдатаями по кружке пива и дать нам с эльфом спокойно поесть. Я сразу схватила ломоть хлеба и ложку, и набросилась на еду. Все-таки, лепешки и вода — этим можно насытить желудок. А вкусная домашняя еда насыщает еще и сердце.
Я знала, что Дагобер был так же голоден, но почему-то есть не начинал — вертел ложку в руках и выглядел неуверенно.
— Что это? — спросил он подозрительно и так же подозрительно принюхался.
— Замечательное кушанье, — ответила я ему, забирая еще кусок хлеба. — Подходит и для мерзких гномов и для распрекрасных эльфов. Отлично подкрепляет силы в дороге, стоит недорого и вообще… Ты же есть хотел? Вот и ешь.
Я с аппетитом зачерпнула полную ложку каши и замычала от удовольствия.
— Так вкусно? — спросил Дагобер, забирая на ложку немного.
— Если не хочешь, отдавай свою тарелку, — ответила я с набитым ртом.
— Ага, размечтался, — фыркнул он и попробовал.
Сначала пожевал осторожно, потом растер языком, потом проглотил и кивнул, признавая еду годной.
— И правда, вкусно, — согласился он после второй ложки. — Какая-то крупа, как я вижу? Никогда не ел ничего подобного.
— Просо с потрохами, — сказала я, смазывая хлеб горчичкой.
— С потро… — он уставился на меня в ужасе. — Это кишки, что ли?!
— Они самые, — подтвердила я. — А ты чего позеленел?
Но эльф не ответил и стрелой вылетел вон из таверны. Немного выждав, я отправилась проверить, что с ним.
Красотулечка — он стоял возле бочки с дождевой водой, и его выворачивало наизнанку. Неодобрительно покачав головой, я вернулась к столу и съела свою порцию и кашу из чашки эльфа. Кишочки были чудесными. Они проваливались в желудок, как бархатные, даря приятную теплоту, а не тяжесть.
Заметив, что с ужиной покончено, Регин подсел ко мне. Ему хотелось поговорить, да и мне было интересно послушать о своем знаменитом прадеде. Дагобер вернулся, попросил воды и сел в сторонке — хмурый, грызя краюшку хлеба.
— До войны мы жили в столице, — рассказывал Регин, — это сейчас нас разогнали по резервациям, а тогда к гномам относились с почтением. Особенно после того, как Фарин сделал алмазную бабочку.
— Бабочку! — воскликнула я.
— Ты знаешь о ней?
— Только то, что она была чудом красоты и пропала во время войны.
— Я видел ее, и был горд, что мои инструменты послужили ее созданию. Ведь что бы там ни говорили эльфы, мы понимаем красоту, мы чувствуем ее, — Регин сказал это довольно громко, чтобы Дагобер точно услышал.