Моя леди Джейн
Шрифт:
– Теперь остается пережить пир. – Голос Гиффорда прозвучал тихо, еле прошелестел, можно сказать, и, вероятно, даже не ей лично эти слова предназначались, но все же они оказались первыми, сказанными между ними один на один в этой жизни.
– Наверняка какая-нибудь пышногрудая девица-подавальщица поможет вам скоротать досуг, – брякнула она первое, что пришло ей в голову, не думая.
Гиффорд холодно встретил ее взгляд.
– Наверное, и для вас найдется книжка, чтобы было куда уткнуться.
Они вместе двинулись назад по проходу, вслед за ними шествовала вся праздничная толпа,
Вдруг весь этот остаток жизни, с супружеским ложем и выводком детей, встречи с мужем – только когда они сугубо необходимы – ясно предстал перед ее глазами. И показался ей невыносимо, непредставимо долгим.
Глава 6
Гиффорд
Может, это и прозвучало чуть грубовато.
Но, в конце концов, у него имелись причины для растерянности. Вернее, одна причина. Он не ожидал, что дева перед алтарем окажется так прекрасна.
Вплоть до самой церемонии он налево и направо отпускал шутки относительно того, что она прячет лицо за книгами, чтобы скрыть безобразие этого самого лица. Но в глубине души жених надеялся, что невеста и вправду окажется страшной. Ведь тогда ему легче будет рассказать ей всю правду о конском проклятии. Чем менее привлекательной она бы оказалась, тем легче было бы уверить себя в том, что полужеребец-полумужчина – это лучшее, на что девица может рассчитывать. Но настоящая Джейн Грей, как выяснилось, могла рассчитывать намного лучшее, чем Гиффорд Дадли.
Не то чтобы она была такой уж сногсшибательной красавицей. И пресловутые огненно-рыжие волосы действительно у нее имелись. Но Ги сразу отметил: даже из двадцати случайно выбранных мужчин каждый сразу обратил бы внимание именно на нее. Глаза у нее были цвета лакированного дуба с глубокими вкраплениями красного сандала – они, казалось, так и впитывали в себя все и вся вокруг. Кожа – безупречного сливочного оттенка. Фигура являла миру все ожидаемые изгибы всех необходимых конфигураций. Но особо поэтические чувства внушал изгиб ее пухлых губ – причем по ходу церемонии она не раз надувала их, что делало этот изгиб еще более пухлым.
Все равно что вишенку целовать, подумалось ему, но сравнение было не вполне точным.
И вот этим-то губам он должен все рассказать о своем проклятии. Он обещал королю раскрыть невесте страшный секрет раньше, чем она… чем они… как это называется на официальном языке?
Охх. Вступят в брачные отношения, кажется, так? И что все так носятся с этой физической реализацией таинства брака? Как будто всех этих «согласен – согласна» недостаточно. Хорошо хоть, в английском благородном сословии больше не принято созывать на это зрелище свидетелей.
Однако прямо сейчас, за свадебным ужином, перед ним встала еще более серьезная проблема. Всякий раз, думая о том, как бы выложить ей эту жуткую новость, он опрокидывал в себя кружку эля. А думал он об этом то и дело. Собственно, каждый раз, когда смотрел на новобрачную.
Попутно Ги отметил, что то, как она хмурится, романтических чувств не внушает. Ведь говорится же в стихах: «Взгляд хмур: останемся друг другу мы чужими» [9] .
9
Слегка искаженная цитата из комедии Шекспира «Как вам это понравится», акт III, сцена 2.
И кстати, каковы, в сущности, отношения Джейн с королем? Когда Эдуард призвал к себе Ги специально для того, чтобы рассказать, каким «особенным» другом является для него леди Грей, у будущего мужа создалось впечатление, что монарх предпочел бы оставить ее для себя. Да, конечно, они были кузенами, но, возможно, кузенами слишком нежными, коли можно так выразиться, – если судить, например, по тому, как Джейн вцепилась в руку Эдуарда, когда они шли по проходу к алтарю. И по тому, какие выразительные взгляды она бросала на Эдуарда в течение всей церемонии.
Вероятно, его жена влюблена в другого.
От этой мысли у него во рту появился дурной привкус. И он поспешил смыть его новой порцией эля.
Он повернул голову и пробежал глазами по толпе гостей. К нему тем временем, прокладывая себе путь между столами, спешил Биллингсли.
– Милорд, – прошептал он на ухо Ги, – ваш отец поручил мне нижайше просить вас перейти с эля на сидр.
– Биллингсссссссли, – просипел в ответ Ги, сам изумляясь, как долго в фамилии его слуги можно тянуть звук «с». Впрочем, кажется, он действительно перебрал с элем. – Биллингсссссссли, – он отклонился в сторону от жены, – не могли бы вы сделать мне одолжение?
– Да, милорд.
– Не могли бы вы рассказать леди Джейн об этом… – Ги описал в воздухе неопределенную дугу, словно желая сказать что-то вроде: «заполнить пробел в лошадином деле».
Биллингсли перевел взгляд на Джейн, затем обратно на Ги.
– Милорд, в иных обстоятельствах я, безусловно, счастлив был бы оказать вам услугу. Но мне представляется, что ваша супруга пожелает услышать подобные новости только и непосредственно от вас.
– Трус. – Ги сделал еще один полный глоток из кубка, стоявшего перед ним. И куда девался добрый старый дух преданности в нынешних слугах? Тут он поймал на себе суровый взгляд новоиспеченной жены – судя по сузившимся глазам, она не одобряла поглощение им эля в таких количествах. Оставалось только желать, чтобы употребление оного напитка оказалось единственным, чего она в нем не одобрит.
Ги поднял бокал по направлению к ней и громко провозгласил:
– За мою прекрасную супругу!
Все почтенное собрание в ответ зазвенело кубками.
– За леди Джейн! – крикнули все в унисон.
Ги отпил еще немного и погрузился в размышления о том, как лучше вывалить на нее конские новости.
«Моя дорогая, вам, несомненно, нравятся эти прекрасные божьи твари, что вольно скачут по полям? Теперь вы замужем за одной из них!»
Нет, совсем не то.