Моя милая ужасная невеста
Шрифт:
Другими словами, Эмбер вовсе не стремилась быть готовой к любому повороту в свидании, а решила возглавить бунт.
— В твоем и такой есть? — Я так заинтересовалась, что даже перестала запихивать в саквояж чистые вещи.
— Мы же черные ведьмы, Марта! В отличие от вас, прогрессивных чародеек, кое-что понимаем в веселье. — Она хлопнула крышкой ларца и цыкнула. — Непривычно, конечно, но придется испытывать на Генри природное обаяние. Надеюсь, не сбежит…
По дороге к дому Закари я зашла
Гостиная утопала в полумраке. В ванной комнате шумела вода. Из спальни струился бледный свет ночника. На полу тянулась дорожка из художественно разбросанных женских вещей: пальто, туфли на каблуках, лужица красного газового шарфика, в дверном проеме горкой лежало платье…
В груди резануло. Из живота вдруг поднялось незнакомое липкое чувство, ядреная смесь из разочарования, ошеломления и ярости. Никогда ничего подобного не испытывала! Даже в тот момент, когда Айк целовал другую девушку.
Следовало развернуться и тихо выйти из чужого дома, ведь у меня не было права ни на злость, ни на обиду — ни на что. Но они уже возникли и разрастались со скоростью черной магической дыры, поглощающей все разумное вокруг себя.
Я поставила на пол саквояж и, подхватив чужое пальто, прошагала в спальню.
— Ты успел к самому интересному… — сладким голосом протянула светловолосая девушка в красном нижнем белье, лежащая поперек кровати.
Возникла ошеломленная пауза.
— Ты кто? — Девица принялась шарить рукой, пытаясь найти край простыни, видимо, чтобы прикрыться.
— А ты?
— Эльза, — неожиданно представилась она.
— Чудесно. Приехала за старыми трусами или решила похвастаться новыми? — тщательно следя за голосом, холодно спросила я.
— Что?
— Одевайся! — Я швырнула в ее сторону пальто. — И пошла вон.
Тяжелая вещь, подхваченная магическим потоком, накрыла блондинку с головой, поглотив возмущенный возглас. Закопавшись в одежде, она кое-как спустила покров и взвизгнула:
— Да ты откуда взялась?!
— Туфли дать или пойдешь босой?
— Эй, Марта, с кем ты воюешь? Выдохни, пока все целы! — Закари в одних домашних штанах и с мокрыми волосами вломился в спальню, ловко перескочив через платье. Видимо, привык, что по его дому раскидана женская одежда.
При виде раздетой блондинки с собственной кровати он одарил ее ироничной улыбкой и развел руками:
— Эльза, не сказать, что ты вовремя, но как ты здесь очутилась?
Девушка куталась в пальто и собиралась жалобно разрыдаться.
— Открыто было… — шмыгнула она носом.
— И что ты здесь делаешь? — спросил Зак, ни капли не смутившись из-за
— Не задавай дурацких вопросов, — зло сцедила я. — Тебя ждет. Видимо, из нас двоих уйти стоит мне. Не буду портить вам вечер.
Обойдя его по дуге, носком ботинка я случайно пнула злосчастное платье и чуток в нем увязла. Пришлось скакать на одной ноге, чтобы избавиться от прицепившейся тряпки, но строго по направлению к выходу. Закари, правда, нагнал сразу, только успела отбросить платье. Он мягко сжал мой локоть и попросил:
— Марта, остановись. Эльза сейчас уедет.
— Не надо ради меня выгонять подружку, Торстен. — Я вырвалась и кивнула в сторону спальни: — Иди, не вынуждай даму ждать.
— Эльза мне не подружка и знает об этом. И я просил ее сюда не приезжать.
— Ох, извини! — Внутри с новой силой вспыхнул гнев. — Забыла, что в твоем мире постель не подразумевает отношений. Вообще, удивлена, Торстен, что ты помнишь ее имя.
— Варлок, да что с тобой?! — сорвался он. — Это нелепое недоразумение! Над ним посмеяться надо! Почему ты бесишься, как будто я тебе изменил?
— Потому что ты не можешь мне изменить, а я все равно чувствую себя полной дурой! — рявкнула в ответ.
Мы в ярости смотрели глаза в глаза. Вокруг разливалось такое напряжение, словно еще чуть-чуть и дом разлетится на кирпичики, а потом весь город. И, возможно, планета.
Настроение Закари вдруг поменялось. Лоб разгладился, брови изогнулись и в глазах появилось странное выражение. Он словно не верил, пришедшей в голову мысли.
— Марта, ты что… влюбилась?
Эти слова, словно звонкая пощечина, мгновенно вернули мне чувство реальности. Я смотрела в его лицо, чистое, без единого напоминания о болезни, на пунцовые губы, на сережку в ухе… И меня накрыла волна удушающего страха.
— Все, Торстен! — выпалила я. — На этом конец.
— В каком смысле? — Его голос изменился.
— Пора сказать родителям, что мы расстались. Покончим с нашим спектаклем. Он стал нелепым и обременяющим.
— Обременяющим кого? — резковато спросил он.
— Меня.
Перемена в Закари произошла мгновенно. Подбородок поднялся, в глазах появилось хорошо знакомое выражение небрежной надменности. Он всегда так смотрел на меня до праздника поминовения.
— Как хочешь, Варлок, — сухо уронил он. — Говори своим родителям.
— Передашь мои вещи доставщиком, — произнесла я и, кивнув, вышла в холодный коридор.
Дверь тихо закрылась. В ушах звенело, внутри разрасталось тревожное чувство, словно в маленькой квартирке осталось нечто очень ценное, а мне никак не удавалось вспомнить, что именно. Очевидно, мой трезвый разум.