Моя панацея

Манило Лина

Кое-как разбираюсь с хитрым устройством тренажёра, выбираю самую щадящую скорость и шаг за шагом убегаю от мрачных мыслей. Мышцы начинают гореть практически сразу, но я иду и иду “под горку”, растворяя в дискомфорте тревоги.

На стене напротив круглый циферблат часов. Стрелки тикают, задавая ритм моей ходьбе, и я пытаюсь отвлечься от стремительного бега времени, но не получается. Сейчас три, и это значит, что Максим должен был уже встретиться с той девушкой. Кто она ему?

Помимо того, что она может оказаться горе-мамашей, она же может быть и постоянной любовницей Максима. Вдруг у них уже давно отношения, и теперь она хотела рассказать мне о его двойной жизни?

А что? Такое ведь может быть и запросто.

Шаг, ещё один, третий, десятый. Как-то незаметно показания на дисплее перевалили за пять километров, а я всё иду и иду вперёд, словно в конце воображаемого путешествия меня ждут какие-то ответы.

Зачастую моя жизнь не была хорошей, но она была понятной. Вот я, маленькая, а вот злая тётка и её придурочные сыночки. Их кривая вера в Бога, отбившая у меня напрочь желание переступать порог церквей, молиться на иконы и простаивать у алтаря. Был свод правил, за нарушение которых положено наказание. Рука у тётки была тяжёлая, но и к этому я привыкла. Только сейчас, спустя столько лет, я понимаю, насколько это было страшно — привыкнуть к насилию. Но я не только привыкла, я однажды убедила себя, что именно так живут все дети, и ничего эдакого в порке и оскорблениях нет. Мне, ребёнку, было проще поверить, что всё, происходящее со мной, нормально, а не пытаться бороться.

Да и какой с меня борец?

Но да, я всё-таки боролась — только сейчас это в полной мере понимаю. Когда училась изо всех сил, просиживала ночи над учебниками, жадно впитывала школьные знания, чтобы однажды вырваться из дома тётки. Успеть до того момента, как они нашли бы мне такого же жестокого мужа — одного из придурков-сектантов.

Этого я не хотела, и всё-таки сбежала однажды. Спасибо Семёнычу, что дал немного денег и помог купить билет на пригородный автобус. Потом, будучи замужней, я всё-таки вернулась в “отчий дом”, но власти надо мной семья уже не имела. Чужая жена, порченная, никому уже не нужна была.

Сейчас же всё завертелось с бешеной скоростью: будущий развод, приличная сумма на счету — всё-таки мы почти скопили на первоначальный взнос, — Ярик и Максим. Честное слово, я впервые не волнуюсь о том, что будет завтра. Отъелась, пригрелась, успокоилась. И готова идти вперёд.

Улыбаюсь и выключаю тренажёр. Нахожу на специальной полочке чистое и благоухающее полотенце, промакиваю взмокший лоб и присаживаюсь на длинную лавку. Всё-таки, несмотря на то, каким козлом оказался Павлик, я ему очень благодарна. Да-да, благодарна, потому что он однажды дал мне возможность перечеркнуть прошлое. Всё-таки мухи отдельно, а котлеты совсем в другой тарелке.

За спиной скрип и шорох, я резко разворачиваюсь, испугавшись странных звуков, и замечаю Егора. Он знаками показывает, что очень извиняется, но дело не терпит отлагательств, и протягивает мне телефон. А в ответ на удивлённый взгляд “говорит”:

Начальство звонит.

Чёрт, я ж оставила свой мобильный в кухне, а значит, Максим не смог до меня дозвониться.

— Инга? С ума меня сводишь. Почему трубку не берёшь?

— Я бегала.

— Спортсменка моя, — тихо смеётся, а моё сознание цепляется за слово “моя”. А ведь и правда, его. Целиком и полностью.

— Ладно, об этом потом, — теплеет голос, хотя в нём всё равно слишком много усталости и тревоги. — Ответь мне на вопрос срочный: у тебя загранника же нет?

Вопрос мне кажется очень смешным, и я хихикаю, словно мне пять лет.

— Нет, конечно. Зачем бы у меня такая мысль родилась в голове — на бесполезную бумажку деньги тратить?

— И правда, — хмыкает,

и мне кажется, что сейчас Максим в раздумьях потирает пальцами подбородок. — Значит, так. Сейчас собирайся, а я пока позвоню знакомому. Егор отвезёт тебя, куда там нужно. Ну, сфотографироваться, заявление в паспортном написать. Сделаем быстро, но всю эту тряхомудию не обминуть.

— Максим, зачем? Что-то случилось?

— Нет, господь с тобой, — но я не верю. — Просто у меня командировка намечается, хочу тебя с собой взять. Я многое могу, но прятать в чемодане женщину без документов не буду.

Смеюсь, а внутри тёплое чувство: всё-таки у нас с ним что-то большее, чем просто одна ложь на двоих и безумное притяжение.

— Ярик сейчас дыхательной гимнастикой занимается. Мне его с собой взять?

— Нет, Сергей уже едет, он ему лучшая нянька, — буквально слышу усмешку в голосе и, вспомнив габариты Сергея, понимаю, что это вариант действительно самый надёжный.

— Макс, а насчёт встречи в парке… ты мне расскажешь? Ты очень скрытный, а я внезапно очень любопытная.

В трубке гробовое молчание, а после тяжёлый вздох.

— Давай так поступим: я через полтора часа освобожусь. Распоряжусь, Егор тебя после всех инстанций забросит в мою городскую квартиру, поговорим без лишних ушей.

29. Инга

В паспортном меня принимают без очереди и вообще ведут себя так, словно к ним пожаловала не иначе как английская королева. Даже чай предлагают! Но я отказываюсь — и так слишком много суеты вокруг меня, мне от этого немножко дискомфортно. Фотографируют раз десять, то так, то эдак выставляя свет, пока я не получаюсь действительно красивой. Надо же, оказывается, на фотографии для паспорта можно выглядеть хорошо! Кто бы мог подумать.

Я знаю, что это всё из-за протекции Максима, но, чёрт возьми, пускай. За меня никто никого в жизни не просил, так почему бы не насладиться этим в полной мере хотя бы сейчас?

— Ждите звонка, в ближайшее время паспорт будет готов, — чему-то очень радуется показавшийся сначала хмурым “самый главный”.

Несмотря на ускоренный темп всех процедур, в машину я возвращаюсь только к пяти. Максим, наверное, уже освободился. Егор выжимает газ и буквально через десять минут останавливает машину перед одной из новостроек в самом центре города. Объясняет, как там внутри всё устроено, я внимательно слежу за его жестами, боясь что-то пропустить. Всё-таки я давно так много не общалась с глухонемыми. В итоге, после краткого инструктажа получаю специальный ключ от лифта. Ничего себе! В тех домах, где я бывала раньше, кабинки были самыми обычными, разнились лишь степенью разрисованности и загаженности, но даже к самым новым и чистым не требовался особенный доступ.

— Я проведу внутрь, — “говорит” Егор и, пока я смотрю на причудливый ключ-кнопку в своих руках, распахивает сначала свою, после и мою дверку.

Он идёт впереди, а я думаю про себя, что в новой жизни мне повезло встретить хороших людей, хотя, когда Максим появился в моём доме, казалось совсем иначе. Но всё, что было у нас после, незаметно перечеркнуло ощущения от неудачного знакомства.

Егор набирает какую-то комбинацию цифр, распахивает передо мной подъездную дверь, и мы попадаем в просторный холл. На секунду теряю дар речи, потому что вокруг… слишком красиво. Не понимаю, чем мне восхищаться в первую очередь: глянцевой чёрно-белой плиткой под ногами, шикарной модернистской люстрой над головой, стойкой консьержа из красного дерева или живыми цветами в больших вазах.