Моя Шамбала
Шрифт:
Глава 3
Фотографическая память. Переписка отца с академией наук. Пророческие сны. Конец переписки.
Монгол ошибался, утверждая, что я ничего не учу, а мне ставят пятерки. Уроки я делал. Просто мне давалось все легко. Я обладал фотографической памятью. Пробежав глазами страницу, я мог воспроизвести ее слово в слово. Причем, эта страница так прочно откладывалась в моей го-лове, что я видел ее перед собой со всеми картинками, точ-ками и запятыми.
Когда меня вызывали к доске, я старался переставить предложения, чтобы не казалось, что я вызубрил урок наи-зусть.
С математикой у меня тоже проблем не возникало. У меня списывало пол класса, а на контрольной я успевал сделать оба варианта.
В общем, свободного времени у меня оставалось доста-точно, и я тратил его на чтение. Отец любил книги, и дома у нас постепенно собиралась хорошая библиотека. Кроме книг классических и религиозного содержания, отец доста-вал специальную литературу, в которой пытался найти от-веты на вопросы, не укладывающиеся в его материалисти-ческое мировоззрение. Он всегда считал проявление моих способностей фактом научно объяснимым и материали-стичным, в отличие от его матери, а моей любимой бабуш-ки, Василины, которая видела во мне избранника божьего и молилась на меня.
Читал я все подряд, как гоголевский Петрушка, но, в отличие от литературного героя, я понимал, что читал, лю-бил приключения и обожал Майн Рида, Фенимора Купера, Роберта Луиса Стивенсона, не говоря уже об Александре Дюма с его мушкетерами. Кроме того, меня занимала "Об-щая психология" и "Анатомия человека", к которым я вре-мя от времени возвращался. Книги типа "Эксперименталь-ные исследования мысленного внушения" профессора Л. Васильева меня перестали интересовать после того, как я попробовал как-то вникнуть в научные дебри, ничего не понял, запутался и оставил это...
Отец писал обо мне в Академию Наук, и я помнил не-которые письма с ответами, которые отец мне показывал.
"Я не оспариваю некоторых чудес, о которых говорит-ся. Я, например, полностью признал историчность Иисуса Христа, и есть чудеса, которые можно объяснить; например, эффект передвижения легких предметов, находящихся в создаваемом вашим сыном силовом поле, вполне уклады-вается в рамки нашей обычной физики - скажем, его мож-но объяснить законами электродинамики и акустики. Так что, "волшебство" в этом явлении - вовсе не сами факты передвижения, а редкая, необычная способность вашего сына управлять и выработкой магнитных импульсов в ор-ганизме, и созданными зарядами. Так что, этот феномен вполне материален. Хотя объяснить суть явления еще пред-стоит. Проф. В. М. Вольштейн".
"Можно думать, что прекращение кровотечения, за-живление ран, язв, осуществляемые целителями, происхо-дит также в основном за счет генерируемых или физиче-ских полей. Об этих полях и об их роли в жизни и, в частно-сти, в экстраординарных психофизических явлениях, мы ничего не знаем. Исследования этих полей и изучение ме-ханизма их воздействия на организм, безусловно, откроет новые горизонты в ряде областей науки, и в первую очередь в медицине. Ю. Кобзев, радиофизик".
Моего отца эти письма утверждали в его вере, у меня же они не вызывали никаких чувств, это были лишь простые рас-суждения, которые никоим образом меня не задевали. Я оста-вался самим собой, и ничего во мне не
Но однажды отец получил короткое послание от про-фессора И. Блохина, которое его очень расстроило и насто-рожило. "У меня позиция была и остается твердой: с науч-ной точки зрения в этом феномене ничего нет. Чудесами и мистикой мы не занимаемся", - категорически заявлял профессор.
Для того чтобы стало понятно, о каком феномене идет речь, нужно вернуться назад, к нашему с отцом разговору, со-стоявшемуся больше года назад. Речь шла о снах, которые отец называл пророческими, а бабушка Василина вещими.
Я помнил, как проснулся в слезах и не находил весь день места, когда мне приснилось подобие "Последнего дня Пом-пеи" с картины Карла Брюллова. Люди метались, падали, вставали и оставались лежать, а я был одним из них и тоже бежал. Большие строения складывались как бумажные гар-мошки и оседали бесформенными грудами, более легкие по-стройки сносило, и они летели как клочки бумаги от легкого порыва ветра. Все горело. Дым и пыль, поднятые до небес, за-крывали солнце. Я запомнил ужас, который захватил и пара-лизовал меня. Я хотел проснуться и не мог открыть глаза. Ве-ки, налитые свинцом, заставили меня искать спасения. Я бе-жал, а на меня валились куски бетона, обломки кирпича, стекло и железо. Я споткнулся, не удержался на ногах, и тут на меня стала валиться бетонная стена. Она раздавила меня. Но я успел закричать... И проснулся...
Я рассказал сон отцу. Отец задумался.
– В прошлом году тебе приснилось извержение вулка-на. Помнишь?
– спросил отец.
– Тебя тогда еще поразило не само извержение, а лава. Ты ее так красочно описывал и говорил, что под лавой гибли люди.
Я кивнул.
– А потом "Правда" сообщила, что 1 Марта того года произошло извержение Везувия, и самые большие разру-шения и жертвы принес именно поток лавы?
– отец сделал небольшую паузу и посмотрел на меня, словно хотел убе-диться, что я слушаю.
– Но ты же помнишь, что извержение произошло только через два дня после твоего сна?
Я, конечно, помнил и снова кивнул.
– Потом, уже в сентябре тебе снился ураган, - продол-жал отец.
– Ты видел шатающиеся небоскребы, говорил, что ветер вырывал с корнями деревья, срывал крыши с домов, переворачивал автомобили. Ты даже говорил о каких-то островах... Через несколько дней мы прочитали в "Правде" об урагане-убийце, прошедшем от Северной Каролины до Атлантик-Сити и Нью-Йорка со скоростью 225 км в час. И все было, как ты видел. Катались небоскребы, срывались с домов крыши. А острова, которые тебе снились, оказались Багамскими островами.
– Я помню, пап. И знаю, что ты хочешь сказать. То, что я видел сегодня, может где-то произойти.
– Да, сынок. И это страшно.
– Так давай сообщим куда-нибудь, пап.
– А для доказательства сошлемся на "Жития Святых" и приведем в пример Сергия Радонежского или Василия Блаженного, а еще лучше на Иисуса Христа.
– Ну почему Христа? Можно сослаться и на предсказа-ние смерти Пушкину.
– Предсказание кем? Гадалкой Кирхгоф. А была еще га-далка Ленорман. Уж тогда нужно вспомнить лучшего из них - монаха-предсказателя Авеля. Он предсказал дни и часы смер-ти Екатерины II и Павла I, нашествие французов и сожжение Москвы, за что и провел двадцать лет в тюрьме... Все это, сы-нок, далеко от науки и называется шарлатанством.