Моя сумма рерум
Шрифт:
Осторожно двинулись в сторону сетки, совсем немного успели пройти, как из-за угла, показалась группка азиатов в серой спецодежде охранников. Увидели нас, остановились. Мы, не раздумывая, рванули, они за нами.
Уж что-что, а бегал я замечательно, спасибо шести годам футбола. Долетел до сетки первый. В спину с разбега впечатался Лёха.
Обернулся и, увидев, что девчонок вот-вот поймают, помчался наперерез охранникам. Тифон бросился за Лёхой. Охранники немного растерялись, но потом, действительно, свернули за парнями.
Зоя сама
— Что делать? Что делать? — Зоя металась из стороны в сторону за сеткой.
— Я колготки порвала, — траурным голосом сообщила Нина.
— Дура, какие колготки?! — закричала на неё Зоя.
— Сорок дэн.
И тут я принял решение, глупое, наверное, совершенно невзрослое, но в тот момент кажущееся единственным.
Стараясь держаться в тени, двинулся вдоль сетки на голоса. Собаки совсем остервенели и захлёбывались лаем.
Охранников было пятеро. Четверо молодых азиатов и один возрастной, почти все с палками. Один из молодых сбил Лёху с ног и сел верхом, остальные остановились неподалёку в нерешительности. Напротив них стоял запыхавшийся и очень злой Трифонов с огромным куском трубы в руке.
— Нарушитель! — закричал возрастной охранник на ломанном русском. — Полиция звонить.
— Звони куда хочешь, — заорал ему в ответ Тифон, — но пусть твой урод с моего друга слезет.
— Нельзя. Нарушитель.
— Тогда, блин, вам хана, — размахивающий трубой Тифон выглядел нереально стрёмно, и я бы на месте охранников ещё сто раз подумал, прежде чем с ним связываться.
Они тоже это видели, поэтому замешкались.
Лёха же, дико извиваясь на земле, изо всех сил пытался спихнуть с себя здоровяка килограмм в сто.
А возрастной мужик, наверное, их главный, как запрограммированный, повторял:
— Нарушитель, нарушитель.
У меня не было никаких сомнений, что если начнется серьёзная драка, то парням капец. Азиаты молодые и здоровые, и пускай Тифон сколько угодно герой, ему всего семнадцать.
И тут не знаю, где у меня переклинило, потому что, неожиданно для самого себя, я выскочил, как полудурок, на свет и заорал:
— Эй! Мы школьники! Мы дети! Мы ничего не брали!
Показал пустые руки и вывернул карманы.
— Дети? — явно притормаживая, переспросил возрастной.
— Да! Да! — я тоже распсиховался.
Охранники странно переглянулись, бросили друг другу по паре фраз, а потом, тот, который сидел на Лёхе, поднялся и отпустил его.
Возрастной, нахмурившись, погрозил нам пальцем, а затем неожиданно направился к шлагбауму и открыл калитку. Но перед тем, как мы вышли, отобрал у Тифона из рук трубу, и снова погрозил пальцем.
Девчонки стояли неподалёку, возле дороги. И, как только заметили нас, Зоя с громкими криками радостно налетела на каждого по очереди и зависла у Тифона на шее.
— Всё нормально? — спросила Нина.
— Всё зашибись, — Лёха попытался оттереть грязь с джинсов. — Мы их сделали.
— Как сделали? — Нина взяла меня за
— Да уж, Никитос, — Тифон широко и очень весело улыбался, — не ожидал от тебя. Дети, блин.
Лёха заржал конем. Мы были ещё на нерве и вели себя, как пьяные.
Я отмахнулся, самому было смешно и немного неловко.
— У меня бывает в критических ситуациях.
— Да нет, нормально всё. Это Криворотов козёл, потому что телефон вечно теряет, а ты прикольно придумал. Спасибо, что вернулся, — Тифон подставил ладонь.
Отбил ему по руке и, поддавшись дружескому порыву, обнял Зою за плечо. Мне хотелось обнять их всех, но это было бы глупо, поэтому я ограничился только ею, и она не возмутилась.
========== Глава 9 ==========
Однако уже дома, пока ужинал, пока механически отвечал на расспросы бабушки о школе, пока Дятел разглагольствовал о своём метаболизме, я только и думал, что о покойнике. О том, какой жуткий был у него вид. Пытался представить, что чувствовали Тифон и Зоя, находясь рядом с ним.
Время от времени его серо-голубое лицо сменялось белой тряпичной головой с широкой прорезью рта повешенного, и картинки становились ещё ужаснее. Пару раз я попробовал отвлечься, вспоминая, какая тёплая и мягкая была рука была у Зои, и как приятно пахли её волосы, но труп снова и снова настырно вставал перед глазами.
— Слушай, — хоть на что-то Дятел мог сгодиться. — А как долго может лежать труп, не разлагаясь?
Он убрал в сторону книгу и охотно развернулся ко мне.
— Ну… Бактерии заполняют труп сразу, как только он переходит в стадию окоченения. Тут всё зависит от самого организма, сколько в нем было микробов.
Вопрос его, похоже, ничуть не смутил.
— Вздутие начинается, где-то часов через семь, а гниение сутки на третьи. Но это не точно. Хочешь, я загуглю?
— Забей, — я снова отвернулся к белым с золотистыми вензелями обоям.
Лучше бы и не спрашивал. Подобные знания ясности мыслям не прибавляют.
— Самое опасное — это контакт с трупом, если у тебя есть открытые раны. Любые. Палец, к примеру, порезан или губа треснула. Всё, считай хана. А зачем тебе?
— Не твоё дело.
— Ты когда-нибудь настоящего мертвеца видел? — Дятел уже переоделся в байковую пижаму и выглядел в ней очень по-детски. — А я видел. Когда в больнице с менингитом валялся. Один мальчик, который на соседней кровати лежал, умер. Его мама очень плакала. Я тогда не понимал, чего она так плачет, потому что он ни капли не изменился.
— Никит, а ты катался с Трифоновым на мотике? — внезапно переменил тему он. — Здорово, наверное, на мотике, да? Ты только не злись, я тут вот что подумал, а может, ты поговоришь с ним насчет меня? Может, я тоже буду дружить с вами? Нет, ну конечно, не за просто так. Я взамен могу с математикой помочь. Он же хочет подтянуть математику.