Моя сумма рерум
Шрифт:
— Чуть не забыл, — Трифонов выгреб из кармана сигареты и Чупа-чупсы.
Девушка с голубыми волосами смахнула пачки в ящик туалетного столика, а вторая, быстро расковыряв цветастую обертку конфеты, сунула коричневый шарик в рот.
От жуткой духоты подмышки моментально взмокли, рубашка прилипла к спине. Я расстегнул толстовку, а у Тифона она была сплошная и под горло, только если целиком снимать, поэтому он изнемогал. Один только Лёха в джинсовке чувствовал себя замечательно.
— Так, что случилось? — нетерпеливо спросил Трифонов, вытирая вспотевшие
— А ты всегда такой поверхностный? — произнесла Аня в духе Нинки, но без пафоса или выпендрежа, скорее кокетливо.
— Говорю, что вижу.
— Значит, ты слепой или глупый, — она подошла и встала напротив нас. — Не обязательно смотреть на солнце, чтобы знать, что оно есть, даже когда не светит. Даже ночью.
— Ночью солнца нет, — упрямо сказал Тифон.
— Если бы его не было, мир бы погиб. А раз мы живы, то оно есть, — многозначительно проговорила Аня.
— Если солнце погаснет, то уже навсегда, — вторя ей, добавила Яна.
— Эй, аллё! — прикрикнул на них Лёха. — Вы вообще о чём? Мы побросали все дела и примчались, потому что Никита сказал, что симпатичные девчонки в беде, а вы про какое-то солнце тут втираете. Если нужно что, говорите сразу, нет — тогда гоу в Мак. Я ужасно голодный. Кто-то, между прочим, чай обещал.
Как хорошо, что я всё-таки взял парней с собой, один бы обязательно растерялся.
— Точно, чай! — спохватилась Яна и выскочила из комнаты.
А Тифон, совсем измучившись, ухватился за ручку окна и попробовал повернуть, но ничего не вышло, он дернул сильнее.
— Они заперты, — сказала Аня. — А ключа у нас нет.
— А чего заперты-то? Чтоб не выкинулись?
— Чтоб не сбежали.
— С шестого этажа даже я бы не сбежал, — Тифон выглянул на улицу.
— А через дверь сбежать не проще? — я просто предположил.
— Никак не проще. У нас ни денег, ни нормальной одежды, ни документов.
— Чего так жёстко? — Лёха откровенно пожирал Аню глазами.
— Хозяйка отобрала.
— Да в чем проблема-то? — Тифон стащил-таки толстовку и положил на подоконник, взмокшие волосы взъерошились больше обычного.
Но тут лицо Ани в одно мгновение переменилось: от безмятежно-отстраненного до восторженно-удивленного.
— Дракон, — зачарованно промолвила она.
— Обалдеть, — ахнула за её спиной Яна, застыв с дымящейся чашкой чая в одной руке и пакетом сушек в другой. — Это знак.
— Чего? — обычно Трифонов невероятно гордился татухой, а тут совсем по-мальчишечьи застеснялся, неловко прикрываясь плечом. Я даже невольно улыбнулся от такой его милоты.
— Папа обещал нам драконов, — Яна поставила чашку на туалетный столик перед Лёхой. — Говорил, в Крыму их полно в горах. Что они сияющие и прекрасные. И что если долго на них смотреть, то можно даже ослепнуть от красоты.
— Я с самого детства вижу про драконов сны, — Аня не сводила глаз с татуировки, — и всё-всё с
— Я-то тут при чем? — недовольно прохрипел Тифон, тщетно пытаясь скрыть смущение.
— Можно его потрогать? — Аня завороженно протянула руку.
— Что? — он резко откинулся назад и уперся спиной в стекло. — Не.
Лёха разочарованно взвыл:
— Во, дурак.
— Почему хозяйка отобрала у вас одежду? — поспешил я вернуться к основной теме.
— Потому что идиотка, — Аня села на кровать в самый торец, прямо напротив нас. — Решила, что мы её кинуть с оплатой решили. Типа пока денег за месяц не будет, не выпустит. Мы ей сто раз сказали, что отец пропал реально. Но она не верит.
— Правда, нам идти всё равно некуда. Если бы не деньги и не её придурочный мужик, мы бы до Нового года и не дергались, — придерживая полы халата между коленками, Яна подсела к сестре.
— У нас прошлой весной мама умерла, — сказала Аня. — Несчастный случай. И мы остались с отчимом. Он злой, и мы его не любим. А летом вдруг папа появился. Наш настоящий, родной папа. Приехал сюда по делам.
— Папа очень хороший. У него в Крыму свой большой белый дом на горе. И море в двух шагах. Он художник-маринист. Это в него у меня способности художественные, — вклинилась Яна. — В Москву он приезжает пару раз в год, но виделись мы с ним нечасто. Мама была против.
— А Максим Вячеславович — отчим, он знаете какой? — перебила её Аня. — Он очень злой. Он нас с детства бил. И мать бил. Просто она терпела, потому что он богатый. А у него одни деньги на уме, и дома его не бывает. Мама и любовниц его терпела, потому что он нас всем обеспечивал.
— Не нужно ей было от папы уходить, жили бы сейчас счастливо все вместе в Крыму… — Яна мечтательно вздохнула.
Мы с Трифоновым невольно переглянулись.
Заметив наш взгляд, Аня сделала паузу. В наступившей тишине раздался смачный хруст. Лёха раздавил в кулаке сушку.
— Короче, мы сбежали, — сказала Яна. — С папой. В Крым должны были ехать. На его расписном зеленом Гуго. Так он свой микроавтобус называет на котором путешествует.
— В общем, он снял вот эту комнату, — перехватила Аня. Они точно соревновались, кто лучше расскажет. — Сказал, что ему нужна пара дней, чтобы какие-то дела сделать. И всё, на второй день уехал и пропал.
— Папа наш он пил иногда. Нормально, нормально, а потом — бац, и несколько дней мог не просыхать. Это нам ещё мама рассказывала.
— Поэтому мы уверены, что у него и в этот раз такой вот запой случился. Но самое плохое, что он этот телефон потерял, а адрес квартиры мог и забыть.
— Странный у него телефон, пустой совсем, — высказал я свои соображения.
— Это потому что Анин, — пояснила Яна. — Мы ему на время дали. Он сам попросил, чтобы всегда знать, что это мы звоним или пишем, потому что его собственный телефон для работы.
— Звучит бредово немного, — Тифон покачал головой. — Но это не моё дело. По правде сказать, не понимаю, что вы здесь ещё делаете. Прошло уже больше недели. Возвращайтесь домой.