Моя сумма рерум
Шрифт:
Зоя, естественно, не поняла причину моего столь упоительного настроения, но развеселилась и сразу догадалась, что я «перешел в наступление», но откликаться не торопилась. Впрочем, и не посылала тоже. Для неё со вчерашнего нашего разговора прошла всего ночь и половина дня, а у меня, пока молчали с Трифоновым на ЛЭП, вся жизнь успела перед глазами пролететь. И в этой пролетающей жизни, как оказалось, Зоя занимала так много места, что невозможно было представить, будто её в ней раньше никогда не было.
Теперь я уже не был так уверен, что хорошо понимаю, что такое любовь. Ведь кипящее
Наверное, я был похож на психически больного, когда всю дорогу, пока шли на Зойкину репетицию, скакал кругами вокруг и нес какую-то несусветную чушь про то, как разбил зеркало в учительской в старой школе, как занимался лепкой из соленого теста и про всякое разное другое, лишь бы что-то болтать. Сам понимал, что несу чушь, но ничего с этим не мог поделать. Зоя же смотрела недоверчиво и с подозрением, но смеяться не переставала, и я был страшно рад, что она такая веселая и её так легко развеселить. Лёха говорил, что если хочешь чего-то от женщины, её нужно рассмешить, потому что когда женщина смеется, то ничего не соображает.
А смеялась Зоя громко, иногда взахлеб, то запрокидывая голову и встряхивая своей огненной гривой, то тихо всхлипывая и пряча лицо в ладонях. И я очень рассчитывал на то, что пока нам так весело, ей вообще не захочется чего-либо соображать. Во всяком случае, мне не хотелось.
На концерте она собиралась петь песню «Останусь». Песня была грустная и драматическая, но в том настроении, в котором мы завалились на репетицию ничего путного не получилось, хотя мне очень понравился Зоин голос, и я тут же добавил эту песню в свой плейлист.
После школы пошли в Мак, и для смеха я купил ей Хеппи-мил с рыжеволосым троллем. Даже не ожидал, что она так обрадуется, и будет играть с ним, как маленькая. Но потом неожиданно что-то произошло. В ней будто аккумулятор разрядился. Она резко посерьёзнела, стала задумчивой и отвлеченной. Я испугался, что обидел как-то или ляпнул глупость, но Зоя заверила, что дело совсем не во мне, и я, проводив её домой, попытался напоследок поцеловать её, но она сделала вид, будто не заметила. Подставила щёку, попрощалась и ушла.
На следующий день шел проливной дождь, и выдвигаться куда-то было дико, но Зоина мама снова вернулась на дачу, и я совершенно по-наглому напросился к ним в гости. Смотрели «Фарго» до самого вечера вместе с Нинкой, которая была на удивление добрая, расслабленная и не выпендривалась. Зоя кормила нас сырными тостами и сосисками в тесте, и мы все опять очень много смеялись. Я и не помнил, когда в последний раз чувствовал такую беззаботную радость, как в те дни каникул.
О происшествии на ЛЭП не вспоминали. Ведь, все мы там выступили не лучшим образом. Пожалуй, кроме Лёхи, но и ему было совершенно не до того.
Лёхина личная жизнь
Суицидные угрозы Данилиной насчет метро, естественно, оказались очередной постановочной разводкой. Специально, чтобы показать Шурочкиной, что она не одна такая умная, и Лёха любит не её, а Данилину. В чем ему пришлось твердо заверить Данилину, дабы та не стала «кидаться» под поезд. Но она тайком записала все его признания и отправила Шурочкиной. После чего психанула уже она, устроив Лёхе новый скандал и пригрозив, что он её ещё не знает, и теперь ему это с рук не сойдет. Одним словом, Криворотову было, чем занять себя на каникулах.
Но ни Тифон, ни Яров не только не выложили видео, но и вообще не появлялись с тех пор в сети.
Трифонов не звонил ни мне, ни Зое, ни даже Лёхе. Я думал, что должно быть ему сейчас не очень весело, раз все его друзья разбрелись по своим делам, но не мог же я его звать на свидание с Зоей.
Более того, я был против их встречи. Чем дальше, тем Зоя становилась мне всё нужнее. Я постоянно ощущал нехватку проведенного с ней времени, и мог бы, наверное, ходить за ней круглосуточно, лишь для того, чтобы просто находиться рядом. Поэтому я очень боялся, что в один прекрасный момент вдруг опять появится Трифонов и испортит всё своей деспотичной дружбой.
А в пятницу, возвращаясь домой, я встретил Ярова. Синяки у него слегка побледнели, но весь вид был не особо вдохновляющий. Я спросил, что случилось, и он позвал меня поесть в Тануки. Денег у меня почти не осталось, но я пошел, сообразив, что ему нужно с кем-то поговорить. И оказался прав.
Яров рассказал, что его маму на днях положили в больницу, у неё онкология, и будут срочно оперировать. Отец же в командировке и приехать пока не может. И что из-за этого и произошедшего в лесу на душе у него очень паршиво. А затем признался, что сильно скучает по Нинке.
Быть может, ещё месяц назад я бы отнесся к его словам легкомысленно, но теперь отлично понимал. Я бы тоже страшно скучал по Зое, если бы вдруг что-то такое произошло. Но я слушал его, сопереживал, и одновременно радовался, что у меня в этом смысле всё хорошо. А после, когда уже расходились, я сказал, что если вдруг ему будет скучно или одиноко, то я готов составить компанию. Но если речь зайдет о чьей-то стороне, то я выберу Трифонова, на что Яров ответил:
— Я и не сомневался. Я бы сам на твоём месте выбрал его сторону.
— Почему?
— Потому что локомотив тянет за собой вагоны, а самолёты летают одни.
— Тебе никогда не хотелось помириться с ним?
— Бывает иногда, когда в школу не хожу. А потом, как увижу его рожу, сразу не хочется.
Я надеялся, что он расскажет про тот секрет, но он не рассказал.
Внезапно оказалось, что я могу быть необыкновенно позитивным и дружелюбным человеком. Я помогал бабушке убирать на антресоли осенние вещи и доставать зимние. Сам предложил разобрать балкон. В том же необъяснимом порыве жажды деятельности, вдруг починил дверку шкафа в коридоре, которая всегда плохо закрывалась, и когда кто-нибудь шел в темноте, обязательно в неё врезался.