Моя Святая Земля
Шрифт:
– Однако, - сказала она бодро, насколько возможно, - о нас, кажется, все забыли. Если хозяева дома Сердца Мира не забавляют меня, я желаю забавляться сама. Мессиры, сопровождайте меня, я отправляюсь рассматривать здешние редкости и диковинки.
И бароны молча зарядили пистолеты. Прогулка по дворцу - весёлый пустячок.
Джинера бродила по огромным роскошным залам, разглядывая живописные полотна, статуи, драгоценные вазы и канделябры, за ней клубком катился Зефир, а за её спиной шептались подданные Алвина. Она пыталась прислушиваться, но расслышала и осознала лишь одно: на неё смотрят, как на движущегося
В конце концов, принцесса заблудилась и устала. Она брела по галерее второго этажа - и вдруг услышала перебранку полным голосом.
– У меня приказ мессира Дамьена!
– настаивал кто-то.
– Мне необходимо его увидеть.
– А у нас - приказ короля!
– гаркали солдатским зычным басом.
– Никого не пускать! Ничего не знаю!
– Но мессир канцлер...
– Не знаю ничего, мессир. Не велено.
Джинера ускорила шаг. У винтовой лестницы, ведущей куда-то вверх, с двумя монументальными солдатами пререкался скользкий человечек в штатском платье. Он обернулся, чтобы взглянуть на Джинеру - и принцесса оценила его лицо.
Этот человек, похоже, не тяготился службой при дворе у твари - быть может, он даже наслаждался своим положением.
– Куда это они вас не пускают, мессир?
– весело удивилась Джинера.
– Да вот...
– человечек как-то стушевался и сделал шаг назад, вовсе не пытаясь что-то объяснить.
– Я тоже хочу туда зайти, - сказала Джинера тоном простушки.
– Я ещё не была выше второго этажа.
– Никак невозможно, ваше высочество, - сказал второй солдат.
– Потому как там тот парень... из храма. Эральд. И король велел никого до него не допускать ни под каким предлогом.
– А вы хотели его видеть?
– спросила Джинера у человечка.
– Или вас послал канцлер?
– Я ещё вернусь с бумагой, - сказал человечек и быстро спустился вниз, по парадной лестнице.
– Я тоже хочу посмотреть, - сказала Джинера.
– Мне интересно.
– Невозможно!
– бухнул солдат, и Зефир, возмущённый непочтительностью к своей госпоже, звонко залаял. Солдат топнул на него ногой. Зефир отскочил в сторону и залаял громче, скаля крохотные клыки.
– Не пугайте его!
– возмутилась Джинера.
– Я не пугаю, а не положено! Хоть бы вы и принцесса, а всё равно - королевский приказ!
И тут где-то наверху хлопнула дверь, и раздались быстрые шаги.
***
Эральд подумал, что крохотная собачка - совсем не то существо, которое станут лелеять в жилище Алвина. Стало нестерпимо интересно взглянуть, откуда же она тут взялась. Эральд встряхнулся, плеснул в лицо водой, стирая сон, открыл дверь апартаментов - и услышал на лестнице голоса.
– Вам ведь не приказывали пугать мою собаку, - сказала девушка. У неё был высокий, чистый, очень спокойный голосок - и Эральд услышал лёгонький акцент, этакое примурлыкивание на стыках звонких согласных.
– А нечего их тут распускать, ваше прекрасное высочество. Король не любит, - отозвался хмурый бас. Стража?
Собачка снова тявкнула.
– Зефир, молчать, - приказала принцесса, и лай сменился рычанием.
– Забирайте его отсюда, - сказал солдат.
– А то король увидит - и свернёт ему башку-то. Терпеть их не может, мелких вяколок...
Принцесса, без шляпки, огненно, ослепительно рыжая, в синем платье почти без украшений, беззащитно худенькая, стояла против двух громадных угрюмых солдат - и подняла голову на звук шагов Эральда. Крохотная белая собачка - пушистый шарик, из которого торчали коротенькие ножки, острая мордочка и настороженные уши - отвлеклась от стражника, которого облаивала, и поскакала по ступенькам Эральду навстречу, весело крутя помпоном хвоста.
Эральд присел на корточки - и белый пёсик тут же полез лизаться и лапиться.
– Здравствуйте, ваше высочество, - сказал Эральд принцессе, почёсывая ушко её собачке.
– На самом деле, Алвин просто не ожидал, что вы придёте - он опасался, что может нагрянуть кто-нибудь из моих врагов или его врагов. К вам это запрещение, конечно, не относится. Я - Эральд, и я очень вам рад.
– Здравствуйте, мессир, - сказала принцесса.
– Счастлива видеть вас живым. Мне бы хотелось сказать вам несколько слов, если вы не против.
– Пойдёмте наверх, - предложил Эральд.
Два орла в синем и золотом, очевидно, свита принцессы, переглянулись. Стража нахмурилась ещё заметнее.
– Мессиры, - сказал Эральд, - я обещаю вам всем: мы с её высочеством совершенно точно друг друга не убьём. Мы только кажемся страшными, с непривычки.
Сопровождающие принцессы улыбнулись. Сама Джинера хихикнула, отчего её строгое личико оттаяло. Стражники набычились - они явно не собирались нарушать распоряжения короля.
– Мессир Эральд, - сказала принцесса, - ваша охрана не позволит мне подняться, потому что имеет прямой приказ не впускать в верхние покои никого, кроме вас. Я даже думаю, что у охраны есть некоторые основания строго выполнять этот приказ. Не нарушая его, мы с вами могли бы отойти к окну, полюбоваться на город, затянутый туманом, и сказать друг другу несколько слов. Это удобно?
Эральд кивнул, поднял со ступеней собачку и пошёл к глубокой застеклённой нише, выступающей, по-видимому, из стены на манер фонарика. Принцесса жестом остановила свиту рядом с солдатами и подошла к Эральду. Эральд отдал ей пёсика, а пёсик так обрадовался, будто не видел хозяйку целый день.
– Это так удивительно, - сказала принцесса, обнимая собачку. Собачка улыбалась во всю крохотную пасть.
– Зефир терпеть не может чужих, но, кажется, не вас. Неужели он так чует королевское чудо?
– Именно, - признался Эральд.
– Если не ошибаюсь, в старинных хрониках такое поведение животных называется доверием тварей лесных и полевых, тем более, что пёс - не лесной и даже не полевой. Но, вообще-то, все звери так себя ведут, в руки лезут даже мыши... Вы ведь не боитесь мышей, принцесса?
– Ваше самообладание не может не восхищать, - сказала Джинера.
– Вы держитесь так, словно вам ничего не грозит.
– Всем что-то да грозит, - сказал Эральд.
– Но ведь надо было что-то делать, а ничего лучше я не сумел придумать. Святая Земля в беде, а я её король, так уж вышло. Есть на мне корона или нет, сижу я на троне или нет - не принципиально... то есть, может, для чего-нибудь это и принципиально, но, по-моему, есть более важные дела.