Моя война
Шрифт:
Сергей удивлённо уставился на меня:
– Почему не должен? А где ты служил?
На секунду я замялся:
– В дисбате.
Серёга только и выдохнул:
– Ё…! В тюрьме, что ли?
– Ну, почему в тюрьме? Обыкновенная воинская часть Советской Армии. Я был замполитом роты охраны. А так, конечно, колония колонией… Зона.
Мой товарищ смотрел на меня как на инопланетянина:
– Ну, блин, ничего не понимаю. Ты ж новосибирское училище заканчивал?
Я кивнул головой. Серёга продолжал:
– Это ж не ВВ. Как ты попал в дисбат-то?
– Причём тут внутренние войска? Ещё раз повторяю – дисциплинарный батальон, обыкновенная часть. Кстати, осужденным солдатам после освобождения даже не ставят никаких дополнительных штампов, что
Сергей в который раз достал сигареты, с интересом слушал меня и всем своим видом явно давал мне понять: продолжай.
– А вот «загремел» я туда действительно как идейный комиссар, то бишь «куда Родина пошлёт – тому и рады». Приехал по распределению в Северо-Кавказский округ, в Ростов-на-Дону. Прибыли мы в отдел кадров. Нас – семнадцать лейтенантов. Как новенькие пятачки горим. В прямом смысле этого слова – на улице плюс тридцать, а мы, сам знаешь, в «парадке». Короче, красные и потные. Первый наш в кабинет зашёл. Выходит – аж светится, получил назначение в Новороссийск. ЁПРСТ! Море. Я себе прикидываю – раз первому море, то второму – хрен. Не иду. Санька Ботов ушёл. Выходит – улыбается: Волгоград! Тоже неплохо. Большой город. Опять думаю: третьему точно достанется дыра. Стою в сторонке. Игорь Власов выходит. Тут я чуть не упал. Краснодар! Всё, думаю, пора. А-то все хорошие места уйдут.
Я сделал паузу. Прикурил сигарету. Серёга, понимая, что всё самое интересное ещё впереди, нетерпеливо попросил:
– Ну, дальше…
– Захожу. Сидит полковник. Меня увидел – даже авторучка из руки выпала. У меня рост – сам видишь какой. На груди значок кандидата в мастера спорта. Короче, влетел эдакий орёл молодой. Полковник на меня влюблено посмотрел и так заговорщицки мне говорит: «Лейтенант! Значит, спорт любишь?» Я ему: так точно! Он мне: «Учился хорошо? Член партии?» Я, блин, чувствую, что неспроста спрашивает, ещё сильнее грудь выпячиваю: «Так точно, товарищ полковник, член КПСС, почти отличник учёбы!»
Сергей и два сидящих рядом старших лейтенанта, начали улыбаться. А я, войдя во вкус рассказа и отлично помня процедуру моего назначения в дисбат, продолжал:
– Полковник ручки от радости такой потёр и говорит мне: «Лейтенант, иди в триста сорок шестой кабинет, там майор… – не помню уже фамилию. – Скажи, чтобы мне перезвонил». Выхожу я из кабинета, весь гордый такой и загадочный. Мои мужики ко мне – куда назначили? Я, уже понимая, что всё не так просто, и сам себе в уме уже сделав вывод, что мне досталась какая-то секретная миссия, отвечаю: «В триста сорок шестой кабинет!» Пацаны остолбенели. А я пошёл искать этот кабинет. Нашёл. Стучусь. Захожу, как положено. Сидит толстый майор. Жуёт чего-то. Я ему: так и так, звоните полковнику. Мол, секретный агент прибыл.
В курилке все начали смеяться, слушая меня, но ещё не зная, что это далеко не конец моего повествования.
– Майор позвонил. Я слышу только: «Есть, товарищ полковник! Понял, товарищ полковник!» Трубочку положил и так жалостливо на меня посмотрел. Говорит: «Ты сам, что ли, лейтенант, согласился?» Я чего-то вдруг забеспокоился, но виду не подаю, наоборот, про себя думаю: «Ну, блин, Фадеев, служба будет крутая, с риском для жизни», а майору отвечаю: «Товарищ майор, а вы не подскажете, куда меня назначают?» Майор, вижу, офигел от моего вопроса и говорит: «Нет, лейтенант, не скажу. Пусть тебе всё новый начальник расскажет. Вот тебе предписание, и ступай с Богом!» Выхожу, а спиной чувствую, что и перекрестил он меня. Читаю бумажку: «Направляетесь в распоряжение начальника политотдела спецчастей гарнизона в город Ростов-на-Дону». Я как прочитал слово «спецчастей», так и подрос ещё на десять сантиметров. Сразу себе представил – спецназ, разведка, КГБ! Звёздный час настал!
Серёга задыхался от смеха. Офицеры хохотали до слёз. Мимо нашей курилки проходили разные военные, оглядывались, не понимая причины такого безудержного веселья, а у меня наступала кульминация воспоминаний.
– Сразу побежал на почту. Отправил телеграмму жене: «Будем служить
Я закурил сигаретку. Серёга, отсмеявшись, хлопнул меня по плечу:
– Ну, повезло тебе! Теперь тебе и Афган не страшен.
– Да ладно! Между прочим, не так плохо у нас было служить. Во-первых, комбат там – суров мужик. Поэтому дисциплина была запредельная. Во-вторых, офицеры, прапора – все молодые. По четвергам в футбол играли. Праздники, да дни рождения всем городком гуляли. Не жалею, что полтора года за колючкой отбарабанил. Хотя звучит, конечно, устрашающе – «дисбат».
Пока мы с Сергеем болтали о том о сём, на лётном поле произошли изменения. Прилетели вертолёты. Их было десять. Из них выгружались обвешанные оружием, снаряжением, какими-то мешками солдаты. Командовали офицеры, которых можно было отличить только по зычному голосу. Никаких знаков различия на них не было, а амуниции ровно столько, сколько и у бойцов. Долго строились, проверяли оружие, а потом тяжело и медленно пошли в сторону палаток. От строя отделились три человека и направились в нашу сторону. Проходя мимо курилки, спросили:
– Мужики! Места на пересылке есть?
– Да. Есть!
Мы смотрели им вслед, понимая, что эти офицеры или прапорщики вернулись, а быть может, только собираются на боевую работу. Нам очень хотелось узнать, но спросить было как-то неудобно.
– Серый! Смотри, сколько надо таскать на себе. Это сколько же там килограмм? – я представил себя с таким грузом. Верилось с трудом, что со всем этим надо ещё и воевать.
– А ты видал у бойцов? Там же ещё и ПК и АГС.
Ленты с гранатами. Ёлы-палы, хорошо, что я не в пехоте!
Знали бы тогда, что не только ПК (пулемёт Калашникова) и АГС (автоматический гранатомёт станковый) носят на себе солдаты в горы, но и ещё целый арсенал тяжёлого оружия, наверное, не удивились бы внешнему виду тех десантников. Но уже тогда, на пересылке, в первые часы пребывания на войне мы понимали, что ещё многому здесь, в Афганистане, нам предстоит удивляться. Многое постигать и многому учиться.
Удивились мы и тому, что после ужина нас пригласили в кино.
– Юрка, там все в кино пошли. Айда! – к вечеру мы с Сергеем уже были друзьями не разлей вода.
– Что, и фильмы показывают? Надо же!
Мы пришли к так называемому клубу. В землю неровными рядами были вкопаны скамейки. Между двумя столбами был натянут потрёпанный, местами порванный экран. Стремительно темнело. За какие-то минуты всё вокруг исчезло в тягучей, вязкой мгле. И только небо стало фантастически красивым. Такого количества звёзд я никогда прежде не видел. Казалось, что это был один перенасыщенный светом Млечный Путь. На драном экране жили своей жизнью знакомые с детства киногерои. Фильм был старый. Но мало кого интересовало кино. Густую темноту южной ночи периодически вспарывали пунктиры трассеров. Где-то в горах ухали танки. А потом вдруг, показалось – совсем рядом, грохнуло так, что мы примолкли и вжались в скамейки.