Моя жизнь
Шрифт:
чтобы система тинкатия была отменена в законодательном порядке.
Сэру Эдварду Гейту принадлежит большая заслуга в составлении единогласно
утвержденного членами комиссии отчета и проведении аграрного билля в
соответствии с рекомендациями комиссии. Если бы он не занял такой твердой
позиции и не действовал со свойственным ему большим тактом, отчет не приняли
бы единогласно, а аграрный закон не был бы одобрен. Плантаторы обладали
огромным влиянием. Они оказали
Эдвард Гейт оставался непреклонным до конца и выполнил рекомендации комиссии
полностью.
Таким образом, система тинкатия, просуществовавшая около ста лет, была
отменена, а с ее отменой пришел конец и господству плантаторов. Райяты, которые всегда были принижены, немного оправились, и ложное убеждение, что
пятно индиго нельзя отмыть, рассеялось.
Я намеревался продолжать эту созидательную деятельность еще несколько лет: открывать школы и все глубже проникать в деревню. Почва для этого была
подготовлена, но, как часто бывало и раньше, бог не допустил, чтобы мои
планы осуществились. Судьба судила иначе, и я вынужден был начать новую
работу в другом месте.
XX. СОПРИКОСНОВЕНИЕ С РАБОЧИМИ
Когда я еще был занят в комиссии Эдварда Гейта, Моханлал Пандья и
Шанкарлал Парикх сообщили мне письмом о неурожае в дистрикте Кхеда и просили
взять на себя руководство крестьянами, которые не были в состоянии уплатить
подати. Однако я не склонен был, не умел, да и не осмеливался давать советы, не проведя обследования на месте.
Одновременно с этим пришло письмо от шримати Анасуябехн о положении
текстильщиков в Ахмадабаде. Заработная плата там была низкая, и рабочие
давно добивались прибавки. Мне хотелось в меру своих способностей руководить
их движением. Но я не был уверен, что смогу направлять это сравнительно
небольшое дело издалека. Поэтому при первой же возможности я съездил в
Ахмадабад. Я надеялся там быстро покончить с этими двумя делами и вернуться
в Чампаран, чтобы следить за начатой там конструктивной деятельностью.
Но события развертывались не так быстро, как хотелось. Я не смог вернуться
в Чампаран, и школы там стали закрываться одна за другой. Мои товарищи по
работе и я построили много воздушных замков, и теперь они все рушились.
Одним из таких воздушных замков, помимо школьной и медико-санитарной
работы в деревне, оказалась работа по защите коров в Чампаране. Во время
разъездов по стране я убедился, что защитой коров и пропагандой языка хинди
занимаются исключительно марвари. Один приятель-марвари приютил меня в
дхармашала, когда я был в Беттиа. Другие местные марвари
своей гошалой. Именно тогда у меня сложилось окончательное мнение
относительно деятельности по защите коров, которого я придерживаюсь и
поныне. По-моему, защита коров включает разведение скота, улучшение породы, человечное обращение с волами, создание образцовых молочных ферм и т. п. Мои
приятели-марвари обещали мне всячески содействовать в этом. Но мне пришлось
уехать из Чампарана, и наш план остался невыполненным.
Гошала в Беттиа еще существует, но она не сделалась образцовой; в
Чампаране волов по-прежнему заставляют работать сверх меры. Люди, именующие
себя индусами, все так же жестоко обращаются с бедными животными и позорят
тем самым свою религию.
Меня тяготит мысль, что это дело осталось невыполненным, и когда при
посещении Чампарана мне приходится выслушивать мелкие упреки своих
приятелей-марвари и бихарцев, я с тяжелым чувством вспоминаю о планах, от
которых вынужден был так внезапно отказаться.
Просветительская работа в той или иной мере продолжается во многих местах.
Но работа по защите коров не пустила глубоких корней и поэтому до сих пор не
двигается в желательном направлении.
Пока вопрос о крестьянах Кхеды находился в стадии обсуждения, я занялся
делами фабричных рабочих в Ахмадабаде.
Я оказался в весьма неудобном положении. Требования фабричных рабочих были
обоснованными. Шримати Анасуябехн приходилось в данном случае бороться
против собственного брата адвоката Амбалала Сарабхая, который вел дело от
имени владельцев фабрики. Я находился с фабрикантами в дружественных
отношениях, и это еще более затрудняло борьбу. Я предложил им передать
спорный вопрос на арбитраж, но они отказались признать самый принцип
арбитража.
Тогда я вынужден был посоветовать рабочим начать забастовку.
Предварительно установив тесный контакт с рабочими и их руководителями, я
разъяснил, при каких условиях забастовка может быть успешной:
1) никогда не прибегать к насилию;
2) никогда не задевать штрейкбрехеров;
3) ни в коем случае не полагаться на благотворительность;
4) оставаться стойкими, сколько бы ни продолжалась забастовка, и
зарабатывать во время забастовки на хлеб каким-нибудь другим честным трудом.
Руководители забастовки поняли и приняли эти условия, а рабочие на общем
собрании поклялись не приниматься за работу до тех пор, пока не будут
удовлетворены все их требования или пока фабриканты не согласятся передать