Моя жизнь
Шрифт:
также обещал приехать и помочь мне, но не приехал. М-р Аббас Тьябджи
искупает этот проступок. Таким образом, ни одна из моих трех попыток
склонить адвокатов к поездке в Южную Африку не увенчалась успехом.
В этой связи я вспоминаю м-ра Пестонджи Падшаха. Мы были в дружеских
отношениях со времени моего пребывания в Англии. Встретились мы в
вегетарианском ресторане в Лондоне. Я слышал о его брате м-ре Барджорджи
Падшахе, который слыл чудаком. Я никогда не видел его,
омнибусом; отказался получить ученую степень, хотя обладал необыкновенной
памятью; выработал в себе независимый дух; ел только вегетарианскую пищу, несмотря на то что был парсом. У Пестонджи не было такой репутации, но своей
эрудицией он славился даже в Лондоне. Однако общим у нас была приверженность
к вегетарианству, а не ученость, где догнать его было мне не по силам.
В Бомбее я снова разыскал Пестонджи. Он служил первым нотариусом в
Верховном суде. Когда мы встретились, он работал над словарем верхнего
гуджарати. Не было ни одного приятеля, к которому бы я не обращался с
просьбой помочь мне в работе в Южной Африке. Но Пестонджи Падшах не только
отказался помочь, но советовал и мне не возвращаться в Южную Африку.
– Помочь вам невозможно, - заявил он.
– И скажу откровенно - мне не
нравится даже ваша поездка в Южную Африку. Разве мало работы в своей стране?
Взгляните, сколько еще надо работать над нашим языком. Я поставил себе целью
подобрать научные термины. Но это лишь одна из областей деятельности.
Подумайте о бедности страны. Индийцы в Южной Африке, конечно, живут в
трудных условиях, но мне не хотелось бы, чтобы такой человек, как вы, жертвовал собой ради этой работы. Давайте добьемся самоуправления здесь, и
этим мы автоматически поможем своим соотечественникам там. Я знаю, что не
смогу переубедить вас, но я не стану поощрять других делить с вами свою
судьбу.
Мне не понравился его совет, но мое уважение к м-ру Пестонджи Падшаху
возросло. Меня поразила его любовь к Индии и родному языку. Эта встреча
сблизила нас. Мне понятна была его точка зрения. Но будучи и прежде далек от
мысли бросить работу в Южной Африке, я еще больше укрепился теперь в своем
решении. Патриот не может позволить себе пренебречь какой бы то ни было
стороной служения родине. И для меня были ясны и полны глубокого смысла
строки "Гиты":
"Когда каждый выполняет свое дело так, как может, если даже ему это не
удается, это все же лучше, чем брать на себя чужие обязанности, какими бы
прекрасными они ни казались. Умереть, выполняя долг, не есть зло, но ищущий
других путей будет блуждать по-прежнему".
XXVIII.
Благодаря сэру Фирузшаху дело мое наладилось. Из Бомбея я отправился в
Пуну. Здесь действовали две партии. Я добивался поддержки со стороны людей
любых взглядов. Прежде всего я посетил Локаманью Тилака.
– Вы совершенно правы, что стремитесь заручиться поддержкой всех партий. В
вопросе, касающемся Южной Африки, не может быть разных мнений. Но нужно, чтобы на митинге председательствовал беспартийный. Повидайтесь с проф.
Бхандаркаром. Он давно не принимает участия в общественной деятельности. Но
возможно, этот вопрос затронет его. Встретьтесь с ним и сообщите мне, что он
вам ответит. Я хочу всячески помочь вам. Конечно, мы с вами увидимся, когда
вы пожелаете. Я в вашем распоряжении.
Это была моя первая встреча с Локаманьей. Она открыла мне секрет его
исключительной популярности.
Потом я пошел к Гокхале. Я нашел его в парке колледжа Фергасона. Он очень
любезно меня приветствовал, а его манера держаться совершенно покорила меня.
С ним я также встретился впервые, но казалось, будто мы старые друзья. Сэр
Фирузшах представлялся мне Гималаями, Локаманья - океаном, а Гокхале -
Гангом. В священной реке можно искупаться и освежиться. На Гималаи нельзя
взобраться, по океану нелегко плавать, но Ганг манит в свои объятия. Так
приятно плыть по нему в лодке. Гокхале устроил мне серьезный экзамен, как
учитель ученику, поступающему в школу. Он сказал, к кому мне следует
обратиться за помощью и как это сделать. Он попросил разрешения просмотреть
текст моей речи. Затем, показав мне колледж, заверил, что всегда будет рад
мне помочь, и попросил сообщить ему о результатах переговоров с д-ром
Бхандаркаром. Расставшись с ним, я ликовал от радости. Как политик Гокхале
на протяжении всей своей жизни занимал, да и теперь занимает в моем сердце
особое место.
Д-р Бхандаркар принял меня с отеческим радушием. Я пришел к нему в
полдень. Уже самый факт, что в такой час я занят деловыми свиданиями, очень
понравился этому неутомимому ученому, а мои настояния, чтобы на митинге
председательствовал беспартийный, встретили с его стороны полное одобрение, которое он выражал восклицаниями: - Так, так!
Выслушав меня, он сказал:
– Все подтвердят вам, что я стою в стороне от политики. Но я не могу
отказать вам в вашей просьбе. Вы делаете важное дело и проявляете достойную
восхищения энергию, так что я просто не в состоянии уклониться от участия в
вашем митинге. Вы правильно поступили, посоветовавшись с Тилаком и Гокхале.