Моя жизнь
Шрифт:
тому, чтобы встретить здесь среди чиновников такую же нечестность, к которой
привык в Индии. В Южной Африке государственные учреждения существовали для
блага населения и были ответственны перед общественным мнением. Поэтому
местные чиновники были здесь довольно вежливы и скромны, и эти их качества в
той или иной степени распространялись и на их отношение к цветным. Но
чиновники из Азии привезли с собой не только привычку к самовластию, но и
укоренившиеся
ответственное правительство, т. е. установилась демократия, товар же, ввезенный из Азии, представлял собой деспотию в ее чистом виде, потому что в
Азии не существовало никакого ответственного правительства и господствовала
чужеземная власть. В Южной Африке европейцы были осевшими эмигрантами. Они
стали южноафриканскими гражданами, которые контролировали ведомственных
чиновников. Теперь на сцене появились деспоты из Азии, и индийцы оказались
между молотом и наковальней.
Мне пришлось испытать на себе этот деспотизм. Меня вызвали к начальнику
ведомства, чиновнику с Цейлона. Я не преувеличиваю, говоря, что был "вызван"
к начальнику. Расскажу, как это было. Никакого письменного приказания я не
получал. Индийским деятелям часто приходилось ходить к азиатским чиновникам.
В числе этих деятелей был и шет Тайиб Ходжи Хан Мухаммад. Начальник
ведомства спросил у него, кто я и зачем приехал.
– Он наш юрисконсульт, - ответил Тайиб Шет, - и приехал сюда по нашей
просьбе.
– Ну, а мы здесь на что? Разве мы назначены не для того, чтобы вас
защищать? Что может знать Ганди о здешних условиях?
– спросил этот деспот.
Таийб Шет отвечал на обвинение, как мог:
– Разумеется, вы тоже здесь нужны. Но Ганди - наш человек. Он знает наш
язык и хорошо понимает нас. Вы же в конце концов всего лишь чиновники.
Сахиб приказал Таийб Шету привести меня к нему. Я отправился к сахибу
вместе с Тайиб Шетом и другими индийцами. Нам даже не предложили сесть.
– Зачем вы приехали сюда?
– спросил сахиб, обращаясь ко мне.
– Я приехал сюда по просьбе своих соотечественников, чтобы помочь им
советом, - ответил я.
– Но разве вы не знаете, что не имели права этого делать? Пропуск был
выдан вам по ошибке. Вас нельзя считать местным индийцем. Вы должны
вернуться обратно. К м-ру Чемберлену вас не допустят. Азиатское ведомство
учреждено со специальной целью защищать интересы индийцев. Итак, можете
отправляться обратно.
С этими словами он распрощался со мной, не дав мне возможности ответить.
Моих спутников он задержал, задал
отправить меня обратно.
Они ушли от него в полном унынии. Мы столкнулись с совершенно
непредвиденными обстоятельствами.
III. ОБИДА ПРОГЛОЧЕНА
Я был оскорблен. Но в прошлом мне пришлось проглотить уже столько
оскорблений, что я перестал быть к ним особенно чувствительным. Поэтому я
решил забыть и об этом и стал беспристрастно наблюдать за дальнейшим ходом
событий.
Мы получили от начальника азиатского ведомства письмо, и котором
говорилось, что, так как я уже имел беседу с м-ром Чемберленом в Дурбане, следует исключить меня из состава депутации, которую он должен принять.
Это письмо в высшей степени возмутило моих товарищей. Они предложили
вообще не посылать депутацию. Я разъяснил им, что община в этом случае
оказалась бы в весьма щекотливом положении.
– Если вы не представите м-ру Чемберлену своих требований, - сказал я, -
то решат, что их у вас вообще нет. Но ведь наше ходатайство должно быть
представлено в письменном виде, и текст его уже выработан. Совершенно
неважно, прочту его я или кто-нибудь другой. М-р Чемберлен не станет
обсуждать с нами этот вопрос. Полагаю, нам надо проглотить это оскорбление.
Едва я закончил, Тайиб Шет воскликнул:
– Разве оскорбление, нанесенное вам, не равносильно оскорблению всей
общины? Разве можно забыть о том, что вы наш представитель?
– Совершенно верно, - сказал я.
– Но и общине в целом придется
проглатывать подобного рода оскорбления. Разве у нас есть другой выход?
– Будь что будет, но к чему терпеть? Ничего хуже с нами не случится. Какие
еще права мы рискуем потерять?
– возразил Тайиб Шет.
Возражение было остроумным, но толку от этого было мало. Я вполне сознавал
затруднительность положения общины и успокоил друзей, посоветовав им
пригласить вместо меня м-ра Джорджа Годфри, адвоката-индийца.
Итак, депутацию возглавил м-р Годфри. В своем ответе депутации м-р
Чемберлен намекнул на мое исключение из ее состава.
– Вместо того, чтобы всегда и всюду выслушивать одного и того же
представителя, неплохо повидать и других, - сказал он, пытаясь смягчить
нанесенную обиду.
Но все это вовсе не исчерпывало вопроса, а только осложняло работу общины, а также и мою. Приходилось начинать все сначала.
Некоторые укоряли меня:
– По вашему настоянию община помогала англичанам в войне, и вот к чему это