Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
Но все оказалось не так уж и просто.
Через пару недель опять звонит НА, опять просит заглянуть для нетелефонного разговора, только теперь уже очень срочного. Делать нечего – поехал немедленно. Новая проблема, теперь уже серьезная.
Защита закончилась, дипломы вручены, как и следует, отчитались. Все было бы хорошо, но случился «беспрецедентный инцидент»: один из выпускников кафедры строительных машин (к счастью, не из «моей» группы) диплом не защитил и получил неудовлетворительную оценку. Причем председатель комиссии, маститый профессор из Харькова, имеющий непререкаемый авторитет и бескомпромиссный
Ни на какие уговоры профессор «при всем уважении к институту и лично к НА» не поддался, подписал все итоговые документы и укатил отдыхать в Крым, на «дикое» побережье, попросив не тревожить его ни под каким соусом.
Несостоявшийся дипломант оказался «нацкадром» - так назывались студенты, прибывшие на учебу по направлениям от союзных республик. Все они, как правило, прилежно учились и после завершения учебы получали направления на работу в родные места. И вдруг «бомба»: высшее учебное заведение России пять лет обучало школьника из Ташкента и не научило ничему!
НА рассказал, что междугородние звонки его уже «достали»: все республиканские, а затем и союзные органы (высшего образования, партийные, профсоюзные и вообще все, кому не лень, от рядовых инспекторов до руководителей высшего звена) интересовались подробностями, возмущались, требовали, обещали всяческие кары… Аналогичный поток звонков хлынул в Воронежский горком партии, обком, облисполком, облпрофсовет и т.д. Житья ректору не стало, он бы и рад был диплом вручить, но требовалось соблюсти форму: приемочная комиссия, публичность защиты, присутствие зрителей. Требовалось возобновить работу комиссии.
С членами комиссии у НА затруднений не было, все они были местные и не нуждались в «обработке», а вот председатель, назначенный министром, отдыхал после трудов праведных в Крыму и на тему повторной защиты даже не желал разговаривать. Конечно, можно было подобрать «узаконенного министром» председателя с других кафедр, но те, сославшись на некомпетентность в машиностроении, а скорее всего убоявшись участия в готовящейся «афере», категорически отказались.
НА взмолился: «Выручай! Ну что тебе стоит? Мне звонил министр и пообещал голову открутить за недостойное отношение к нацкадрам. Закрой глаза на безграмотность нашего выпускника. Действительно, студент он был никакой. Жил в общежитии, занятия пропускал месяцами, родители с избытком его обеспечивали деньгами, пользовался он огромным успехом у воронежских девиц, распутничал, пьянствовал… Давно хотелось бы его выгнать, но нельзя: «нацкадр», - и все этим сказано. «Тащили» его от сессии к сессии. Умоляю, войди в положение!».
Долго я не думал и согласился: «Ну, станет у нас одним дурнем больше – невелика беда». На заводе к этому времени было около полусотни молодых специалистов, некоторые из которых приходили полнейшими остолопами, а со временем, подучившись, вошли в норму.
Согласился, но поставил условия: «О нашем разговоре никто не должен знать, а если у меня кто-то начнет выпытывать подробности, отвечу со всей убедительностью, что все это выдумки товарища Ульянова.
Во-вторых, дело щепетильное. Подбери членов
На том и договорились.
Дня через три я позвонил НА, получил от него заверения о полной готовности и «клиента», и членов комиссии и в назначенный час пришел в зал заседаний, надеясь провести небольшую интермедию. Все было, как положено: за столом торжественно расположились 6 уважаемых членов, букет, графин с водой. На стендах размещено 7-8 листов ватмана, иллюстрирующих проект мастерской по ремонту бульдозеров и экскаваторов. Сразу бросилось в глаза различие листов по почеркам в графиках и текстах, что ставило под сомнение авторство докладчика. На авансцене спокойно прохаживался очень красивый молодой человек, чем-то напоминающий Тарзана, в зале – с десяток разновозрастных людей, некоторые азиатской внешности. Все сосредоточенно молчали.
Предложил начинать, и началось… «Тарзан» что-то промямлил об отечественной технике, о профилактических мероприятиях по уходу за ней, еще о чем-то, не поймешь о чем. Потом замолчал. На вопрос «Все?» докладчик с готовностью кивнул. Я предложил задавать вопросы членам комиссии, и сразу стало понятно, как прав был мой предшественник, называя соискателя балбесом и хамом. Ни на один вопрос не было дано ни одного ответа, достойного хотя бы «тройки». Члены комиссии недоуменно переглядывались, в зале возникла зловещая тишина. Тогда я рискнул включиться и задал вопрос «на засыпку»:
– скажите, какой экономический эффект Вы собираетесь получить после внедрения проекта? (перед этим я заметил, что один из ватманов имел заголовок «Экономический эффект» и под ним всего три строки: материалы, зарплата и «итого»). Казалось бы, прочитай по готовому, но в ответ прозвучало:
– Какой еще экономический эффект?
– Это я у Вас спрашиваю, какой экономический эффект?
– И я спрашиваю, какой экономический эффект? (с таким же акцентом на «я» и с нескрываемой издевкой).
– Вот же у вас имеется планшет, на котором все обозначено, поясните, пожалуйста…
– А что тут объяснять? Все ведь написано!
Я уже хотел было встать и сказать наглецу все, что я о нем думаю, но вдруг увидел ужас на лицах членов комиссии, особенно у НА, и спокойно продолжил:
– Скажите, а где Вы собираетесь работать после института?
– В министерстве!
Произнесено это было с явным желанием продемонстрировать свое превосходство перед собеседником и обратить внимание на его никчемность.
Вновь пришлось сдерживаться и не реагировать на продолжающееся хамство. Но с другой стороны, обрадованный, что впервые получен более-менее вразумительный ответ, я встал и, как бы раздумывая, произнес: «Мне кажется все-таки, что прежняя комиссия несколько поторопилась, поставив неудовлетворительную оценку дипломной работе, с которой мы сегодня ознакомились. На мой взгляд, работа может быть оценена как удовлетворительная. Мое мнение - «Тройка!». Никто не возражает? В таком случае принимается единогласно, и разрешите Вас, бывший студент, поздравить со вступлением в славную семью советских инженеров и пожелать…».