Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
И это было большое счастье. Первым делом сделали ремонт: побелка, обои, покраска окон, новый пол из древесно-волокнистой плиты, выкрашенный в модный зеленый цвет – красотища!
Наша жизнь вышла на качественно новый уровень: все-таки большое это дело – собственное жилье. Определяющее.
Глава 36. Ада. Ее отец
Настало время рассказать о моей старшей и единственной сестре.
Ада была на семь лет старше меня, и отцы у нас были разные. Первым мужем у нашей мамы был Николай Петрович Цыгичко, ее сверстник из Харькова, веселый и остроумный военный, по-молодецки
– Что же ты ждешь? Беги за ней!
– Ты так не шути, возьму и побегу.
– Беги, беги…
– Ну, если ты так настаиваешь - я пошел…
После этого НП сделал выразительную паузу, как бы в отчаянии махнул рукой, развернулся, ушел и больше никогда не появлялся, даже за личными вещами не пришел! Поступок этот, конечно, нельзя признать джентльменским, но обойти его без внимания тоже нельзя: он свидетельствует о способности НП решительно действовать в сложных ситуациях, не отвлекаясь на житейские мелочи.
НП так и женился на маминой сопернице, которая родила ему двух сыновей: Виталия и Александра. А сам он закончил специальный факультет Военной академии имени Фрунзе, овладел китайским языком. Служил вначале помощником начальника отделения разведки в штабе Особой Краснознамённой Дальневосточной армии, затем руководил разведкой в штабе Дальневосточного фронта, внес ощутимый личный вклад в победу наших вооруженных сил во время известных событий на восточных рубежах нашей страны.
Во время Великой Отечественной войны работал в разведке Генштаба Красной армии, после - в ГРУ Генштаба ВС СССР. Награжден орденом Ленина, четырьмя другими боевыми орденами, а также медалями.
Ада со своим отцом встретилась, когда стала уже совсем взрослой и училась Пятигорском фарминституте, а он находился на отдыхе в местном санатории. Оба были рады встрече, подружились и потом еще долгое время, до самого его ухода из жизни, поддерживали самые добрые, даже родственные отношения. После внезапной кончины НП на его рабочем месте в личном сейфе в конверте с надписью «Аде» была обнаружена теплая записка и 500 рублей (приличная по тем временам сумма - моя трехмесячная зарплата с премиями!).
Умер НП совсем молодым, не дожив двух недель до 56 лет. О смерти генерал-лейтенанта Цыгичко Н.П. и его похоронах на Новодевичьем кладбище Москвы сообщил некролог в газете «Красная звезда» от 4 апреля1963 года.
Прочел я написанный мною фрагмент о Н.П. Цыгичко, и показался он мне куцым. Обратился за советом к Виталию, и он о своем отце написал дословно следующее:
«Я много общался с бывшими коллегами моего отца, и все они отмечали его исключительную порядочность, ум и образованность. Я до сих пор удивляюсь тому, что сын сапожника и прачки стал всесторонне образованным и светским человеком, дипломатом, умевшим ладить с самыми высокопоставленными людьми. Кроме того, он был очень смелым человеком. Вот весьма характерный и яркий
В августе 1941 года Генеральный штаб обратился в разведотдел Дальневосточного округа с вопросом, готова ли Япония начать войну с СССР, и насколько опасно перевести под Москву дальневосточные дивизии. Отец составил докладную, где сделал выводы о том, что Япония войну не начнет, поскольку готовится к войне с Америкой. Начальство докладную не подписало, боясь последствий в случае неудачного прогноза. Тогда отец отправил докладную за своей подписью, вполне сознавая, что его ждет, если он ошибается. К счастью, он оказался прав, и переброшенные с Дальнего Востока дивизии сыграли значительную роль в битве под Москвой. За свою докладную отец получил орден Ленина. После этого его вызвали на фронт, где он воевал до 1944 года.
Осенью 1945 года отец в составе делегации СССР готовил текст акта о капитуляции Японии и принимал участие в церемонии его подписания. Японцы очень высоко оценили позицию отца и отметили его личный вклад в окончательный текст акта. Об этом свидетельствуют комментарии по поводу подписания акта в японской прессе. Поле смерти отца японские газеты выразили нам соболезнование и еще раз подчеркнули положительное влияние его работы на послевоенное развитие Японии.
Следует также отметить, что с 1955 по 1958 годы отец был откомандирован из ГРУ и работал помощником Председателя Совета Министров Н.А. Булганина. Он был заметной фигурой в правительственных кругах и Министерстве иностранных дел. У него там было много друзей, которые сейчас покоятся неподалеку на Новодевичьем кладбище. Вместе с Булганиным и Хрущевым он участвовал в их знаменитых поездках в Индию и Англию. У нас в семье мы бережно храним альбом с фотографиями об этих поездках.
К концу жизни отец вернулся в ГРУ, защитил кандидатскую диссертацию, собирался уходить в отставку и перейти на преподавательскую работу в Академии Генерального штаба, но…. К сожалению, судьба распорядилась иначе».
Глава 37. Ада. Неудачное замужество. Переезд в Воронеж
Дома отец не делил нас с Адой на «свой – чужой»: мы были оба для него одинаково родными, и он всегда говорил «мои дети». О первом замужестве мамы в доме не говорили никогда, во всяком случае, я не слышал.
После окончания средней школы Ада поступила в фармацевтический институт в городе Пятигорске, получила специальность провизора и была направлена в Кишинев работать заведующей аптекой. До этого она успела выйти замуж за Виктора Григорьевича Дикого из Минеральных Вод, очень компанейского парня, хорошего спортсмена, учившегося в этом же институте, но на курсе младше на год. Пока Виктор «догонял» жену, срок обучения в фармацевтическом институте был увеличен с четырех до пяти лет, и потому первые два года брака молодые вынуждены были жить раздельно.
Потом Виктора направили в Ульяновск, доверили возглавлять областную судебно-медицинскую экспертизу, вскоре дали вполне приличную квартиру. Ада переехала в Ульяновск, у них родился сын, мой замечательный племянник Колька, которого няня Вера ласково звала Шашурочкой (по-ульяновски), и все было бы прекрасно, но…
Все было бы прекрасно, если бы не водка, будь она неладна!
Я не случайно назвал Виктора компанейским парнем. Он любил компании, причем застольные – все больше и больше. Благо возможности для этого были прекрасными: в судмедэкспертизе было «море» спирта, а с собутыльниками трудностей не возникало никогда.