Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
Неожиданно я увидел, как жук приподнял крыло с нашей стороны и брызнул из-под него тонкой струйкой желтой жидкости Алле прямо в глаз. Что началось! Виз, шум, расспросы, предложения помочь. Кое-как мы добрались до галереи и стали промывать глаза нарзаном.
Не знаю, что повлияло больше – целебные свойства Пятигорского нарзана или собственные защитные свойства молодого организма Аллы, но боль поутихла, и она смогла рассказать о своих ощущениях («будто кислотой плеснули в глаза!»). Глаз у нее был кроваво-красным, а веко сплошь усыпано красными точками, похожими на воспаления, оставшиеся после брызг.
Алла,
Вечером зашли наши соседи, супруги Иван Иванович и Ксения Петровна. Он преподавал в школе естественные науки и кое-что из жизни насекомых знал. Он поведал нам, что на Северном Кавказе водится редкий жук (название я позабыл), который для самообороны может применять такое оригинальное защитное оружие: вбрызгивать в глаз противнику ядовитую жидкость, накапливаемую в специальных железах в пазухах под крыльями. Железы устроены так, что могут осуществлять прицельные и достаточно точные «выстрелы».
Стало абсолютно ясно, что с незнакомыми существами следует вести себя с предельной осторожностью. В подтверждение этой аксиомы припомню и рассказ мамы, как примерно за год до этого случая наша кошка Белка (белая красавица сибирской породы) поймала крупного жука, таскала его долго по двору, а наутро ее нашли мертвой.
Мелкие житейские неурядицы вроде жука не омрачили нашего отпуска в целом, и мы, полные оптимизма, прилетели в Воронеж, в этот раз на «ИЛ-14», что обеспечило более приятный полет.
После приезда сразу возникла куча забот.
Глава 34. Семья Аллы
Но о заботах, мне кажется, следует рассказать позже, а сперва упомянуть об имеющихся (кстати, тоже очень куцых) сведениях из родословной Аллы.
Алла знает о своих предках, к сожалению, не намного больше, чем я о своих. Ее дед по отцовской линии, Романов Семен Харлампиевич, был родом из старинного русского города Козлова (ныне город Мичуринск в Тамбовской области), всю свою жизнь проработал путевым мастером на железной дороге, жил на безымянных платформах возле станции Грязи в Липецкой области.
Жена его Пелагея, которую все звали не иначе, как «каширская красавица», подразумевая под этим место ее рождения и исключительно привлекательную внешность, родила ему трех сыновей (Григория, Василия, Ивана) и дочь Евдокию, но никак не могла смириться с тоскливым бытом станционного разъезда. По семейным преданиям она время от времени «ударялась в бега». Погулявши, всегда возвращалась к своему многодетному мужу (поколотит немного и простит – никуда не денется).
Со временем Семен Харлампиевич на центральной улице станции Давыдовка Воронежской области построил просторный дом, в котором поместил семьи всех своих детей.
Первым в этот дом вселился старший сын Романовых Григорий со своей женой Шурой, и вскоре у них родилась дочь Тамара, а также сыновья Виктор и Валентин. Григорий трудился машинистом на железной дороге.
Средний брат Василий работал бухгалтером на сушильном заводе. Его жена Евдокия рано умерла, и он женился на Марии. У Василия был единственный сын Михаил.
Младшей в семье была Евдокия, или Дуся, трудившаяся в Воронеже
Младшим из сыновей Семена Харлампиевича был Иван, отец Аллы и мой тесть. Родился он в 1920 году, но по паспорту считался 1919 года рождения: пришлось один год приписать, чтобы приняли станочником на авиационный завод, на котором он трудился до самой пенсии.
Иван Семенович очень рано, по нынешним меркам, женился, и на 21-м году жизни у него уже была первая дочь, Алевтина, или, как она желает - Алла, моя будущая жена, родившаяся за два месяца перед войной (потом еще были Александр и Наталия).
Жена Ивана Семеновича Надежда Васильевна, урожденная Образцова, родилась в Сибири, где-то в Омской области, куда ее отец, спасаясь от тягот жизни в центральной России, приехал в XIX веке на постоянное поселение.
Василий Афанасьевич много трудился, стал зажиточным крестьянином и, достигнув достойного материального положения, уже в пожилом (за 40) возрасте, женился на 16-летней красавице Варваре, дочери местного портного. С Варей у них родилось 16 детей, но когда пришло время раскулачивания (Советская власть не переносила наличия коров и лошадей в крестьянских подворьях), в живых остались всего две девочки – Надежда и Евдокия, остальные умерли от болезней и случайных травм.
Раскулачивание сопровождалось, как обычно, переселением кулаков с обжитых мест, и семью Образцовых отправили для проживания в Крым, где они вынуждены были начинать все с самого начала. Южный климат не подошел сибирякам, они стали болеть малярией, и им пришлось нелегально перебраться в Воронежскую область, в глухое село Сторожевое на берегу Дона. Здесь Василий Афанасьевич трудился единоличником по найму, построил новый дом, разводил скотину и птицу, рыбачил, словом, снова стал на ноги.
Баба Варя долго не прожила и в 46 ушла из жизни, а Василий Афанасьевич, которому было уже под 70, вскоре женился на 37-летней развеселой и ушлой казачке Татьяне. Ушлой потому, что она открыто планировала, что муж ее долго не протянет, а она станет владелицей большого хозяйства. Чтобы ускорить процесс, она готовила самогон и щедро угощала им Василия Афанасьевича, но не тут-то было! ВА, получивший сибирскую закалку, с удовольствием пил алкоголь и, судя по внешним признакам, становился только моложе.
Татьяна своего вдовства так и не дождалась: из-за своей «развеселой» жизни дотянула лишь до 63-х, а ВА через несколько лет, перешагнув 100-летний рубеж, по-хорошему хвастал перед гостившим у него зятем Иваном (моим тестем): «Свой приусадебный участок я обрабатываю только сам, и пойди, Вань, найди в нем хотя бы один сорняк…». Умер ВА, когда ему исполнилось 104 года.
Как было сказано, Иван Семенович в 1936 году стал станочником на Воронежском авиазаводе и связал с ним свою судьбу на всю жизнь. Судьба эта порой была очень трудной, к примеру, в эвакуации в город Куйбышев во время войны, когда заводу нужно было выпускать в сутки 30 штурмовиков ИЛ-2.