Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
Надписи на надгробьях, а также символические узоры (розы у мамы и дубовые листья у отца) выполнены из чугунного литья. Рядом – две скамейки из нержавеющей стали, скрепленных с арматурой плиты электрической сваркой.
В изголовье захоронения установлена глыба из розового гранита, на шлифованной стороне которой закреплена совместная фотография родителей и нанесена ритуальная памятная надпись. Единственные растения на могиле – две туи, растущие по сторонам глыбы в заранее оставленных отверстиях в основании памятника.
Найти могилу несложно: если войти на кладбище через центральный вход, миновать приметный белый бюст рано скончавшегося Мартиросова (стоит рядом с входом на центральной аллее в лицевом ряду
Поклонитесь их праху, они этого заслужили. Жаль только, что мы бываем там все реже и реже, а вскоре можем и совсем перестать.
Глава 58. Мои дети и внуки
Были в Воронеже у меня и счастливые события: в октябре 1963 года я женился, в строго положенное время у нас с женой родилась любимая старшая дочь Ветта, а через восемь лет – любимая младшая дочь Ирина. По характеру – полные противоположности. Ветта росла очень спокойной девочкой, послушной, любила тихие игры. Ира, наоборот, непоседа и веселая хохотушка.
Что было общего между ними, так это характер – упорный в достижении намеченного.
Когда Ветта пошла в школу, мы купили ей пианино – пусть ходит и в музыкалку! Она ходила, правда, с большой неохотой, и Алла даже подумывала прекратить занятия: жалко, видите ли, ей стало ребенка. Но ближе к окончанию школы нам подвернулась путевка в пионерский лагерь Артек в Крыму, и Ветта поехала. Впечатлений от поездки было, конечно, не передать, но главным было то, что Ветта вернулась в Воронеж с медалью за музыкальный конкурс, в котором исполняла пьесу собственного сочинения. После этого музыкальные упражнения стали основой ее времяпровождения, и вполне серьезно она стала говорить, что после окончания музыкальной школы будет поступать в музыкальное училище, и в будущем станет профессиональным музыкантом.
Нас такое сообщение не порадовало, но мы не придали ему большого значения, считая лишь проявлением девичьего максимализма. Так оно и случилось: однажды из командировки я привез купленную в букинистическом магазине книжку Воронцова-Вельяминова «Занимательная астрономия», где в увлекательной форме рассказывалось о строении Вселенной, о возникновении планет и об их будущем. Ветта к этому времени музыкалку уже закончила, книжку прочла и объявила, что станет астрономом.
Честно говоря, я хотел, чтобы она училась в Воронежском университете и стала биологом, но Ветта воспротивилась:
– Что? Букашки – таракашки? Да ни за что!
– Но чтобы поступить учиться на астронома, нужно хорошо знать математику, физику…
– Не запугивайте меня, мне еще два года учиться в школе, подтянусь.
– Ну что ж, тянись, Христос тебе навстречу!
И Ветта начала серьезно заниматься школьными предметами. Следует отметить, что к этому времени мне удалось перевести ее в другую школу. Прежняя школа, современной постройки, находилась прямо перед нашим подъездом в переулке Парашютистов, что было очень удобно. Но мне школа эта очень не нравилась: во время перерывов между занятиями вокруг здания стояли толпы лохматых парней и девиц и дружно курили. Боюсь показаться ханжой, но такой либерализм со стороны преподавателей я не мог воспринимать положительно. Да и педагогический коллектив был каким-то неустоявшимся, в нем были постоянны распри, ссоры – впрочем, как и везде и всегда в новых коллективах.
Неподалеку от нашего нового дома на улице Циолковского была математическая школа №15, директорствовал в которой бывший начальник суворовского училища, некто Исаак Борисович (фамилию вспомнить не могу), которого, по моему мнению, можно было бы признать эталоном школьного директора. Он постоянно стремился оказывать
В состав педагогического коллектива школы ИБ подбирал учителей, фанатично любящих свою профессию, и никогда не щадящих своего личного времени на дополнительные, если это требуется, занятия с отстающими учениками. Когда Ветта в 7 классе перешла в эту школу, она сильно отставала по уровню знаний от одноклассников. Учителя набросились (в хорошем смысле) на нее, и через несколько недель дочку нельзя было узнать – стала почти отличницей.
Если учитель относился к преподавательскому труду «спустя рукава», не совершенствовал свою методику или допускал даже незначительные промахи морального плана, ИБ всеми правдами и неправдами стремился от такого избавиться.
Другой важной сферой приложения своих сил ИБ считал родителей (не всех, правда, а в основном тех, кто мог оказать школе материальную помощь). Левобережный район, где находилась школа №15, считался промышленным: наш завод, шинный, завод синтетического каучука, авиационный завод – для них помочь школе ничего не стоило, тем более, если помощи просит директор школы, где учится ребенок руководителя. И этим успешно пользовался ИБ. В результате его «походов по дирекциям» он довел школу до идеального состояния – все побелено, покрашено, отремонтировано. С помощью предприятий в классах были оборудованы механические доски, и школа одна из первых в городе перешла на кабинетную систему обучения. Полы в школе были постепенно заменены на паркетные и почти ежедневно натирались мастикой дежурным классом – так и у учащихся, и у их родителей прививалась любовь к школе.
Курить на территории школы ИБ запрещал категорически и учителям, и школьникам, пытаясь воспитать на личном примере отвращение к этой вредной привычке. Каждое утро перед началом занятий он становился на пороге школы и здоровался со всеми идущими на занятия, справлялся у некоторых о самочувствии, если видел непорядок во внешности – подсказывал, а некоторых просил зайти на большой перемене. Расскажу, зачем.
Спросил я как-то у ИБ, почему в 15-й школе учащиеся все так прилично подстрижены, совсем не видно лохматых юношей (в это время пришла мода носить волосы до плеч), а рядом в соседней школе большинство парней похожи на нечесаных Робинзонов. И как это только ему удается поддерживать такой «старомодный» стиль?
ИБ поделился:
– Если, стоя утром на пороге школы, я замечаю «нарушителя», то прошу его зайти на большой перемене и начинаю издалека: «Я понимаю, что сегодня в моде длинные волосы, а с прической «бокс» девушке понравиться нельзя. А чтобы понравиться, за волосами нужно ухаживать, стричься красиво, причесываться, чаще мыть голову. Вот посмотри. Примерно так: и достаю из стола американский журнал «Playboy», специальный выпуск, в котором демонстрируются новейшие модели причесок. Выбираем с ним нужный вариант.
Против такого авторитетного издания никто не может возражать, и потом переговоры переходят в конструктивное русло: какой у тебя сейчас урок? История? Что у тебя по истории, четверка? Возьми 2 рубля (потом отдашь) и иди в парикмахерскую, которая рядом за углом, там тебя ждут, скажешь, что я прислал. А учителю скажешь, что отсутствовал по моему указанию. Пока идет, звоню в парикмахерскую, готовлю «почву», вот и все премудрости.
Такая деятельность не могла не давать свои плоды: школа стала пользоваться очень хорошей репутацией. Не без гордости, например, мне рассказывал ИБ, как однажды в область нежданно нагрянула комиссия из Москвы, а «показательная» школа №1 по какой-то причине к проверке готова не была. Тогда комиссию без всякой подготовки направили в пятнадцатую школу и, несмотря на все строгости со стороны проверяющих, выводы были сделаны самые блестящие.