Моздокская крепость
Шрифт:
А сотнику Илье Сороке достаточно было лишь негромко свистнуть своему Пеплу особым образом. И его серый жеребец в белую крапинку, до того мирно пощипывавший травку неподалёку от хозяина, сразу же вздрогнул. Обученный зверь повёл чуткими ушами, поднял голову… А повернувшись мордой к казаку и встретившись с сотником глазами, послушно потрусил к офицерам.
…Командиры взобрались на своих лошадей и поскакали на северо-восток, где в низине поблёскивало под солнцем заросшее камышом болото, окружённое с трёх сторон лесом. Здесь, на самом краю обширного мелкого водоёма, трудились человек двенадцать солдат и горцев. Им помогали
А ещё тут крутились двое босоногих подростков… Они правили на пару скрипучей крестьянской арбой, запряжённой неутомимым трудягой-осликом. Мальчишки грузили сейчас заготовленные взрослыми вязанки камыша на свою повозку с большими деревянными колёсами.
Три всадника мчались к этому трудовому отряду, начиная каждодневный, привычный объезд рабочих команд, по прямой, кратчайшим путём… Из-под копыт коней летели во все стороны комья размокшей весенней грязи.
А над урочищем, высоко в небе, раскинув широко крылья, парил степной орёл. Всего несколько дней назад он вернулся из дальних тёплых краёв к своему пустому гнезду. И теперь облетал территорию, следя сверху настороженным, зорким глазом за странными перемещениями людей на знакомой земле.
В глухом урочище этой весной царила непонятная, пугающая птицу суета. Впрочем, маленькие с такой высоты, ползающие по склонам пологого холма человечки далеко внизу, рядом с серо-жёлтой лентой реки, казались ничтожными и слабыми…
Но инстинктивно орёл чувствовал – чтобы встретить ещё не одну весну в своей птичьей жизни, ему никогда не стоит приближаться к этим неугомонным созданиям. Не способных парить в небе, к счастью… Но умеющим зато легко и ловко убивать других. Летающих, плавающих, ползающих, скачущих… И даже – себе подобных!
Глава вторая. Два подполковника
Ползущему по знойной степи длинному обозу не было, казалось, ни начала, ни конца… Сотни телег и арб, нагружённых разнообразным скарбом, с натянутыми на деревянные дуги пологами, защищавшими людей от палящего солнца, тащил вперёд, парами и поодиночке, рабочий тягловый скот. Его в этом растянувшемся караване представляли, в основном, большерогие могучие волы и выносливые ослики.
И люди, и животные восприняли бы сейчас с радостью лёгкий летний дождь… И даже сильный ливень! Но освежающей влаги и прохлады, за две недели странствий, небо путешественникам, пока, так и не подарило.
Над ползущим в неведомую даль караваном кружили с утра до вечера лишь полчища слепней, оводов, тучи комаров и мух. Душный воздух звенел тонким кровожадным писком и назойливым, надсадным жужжанием.
Рядом с безостановочно вращающимися колёсами движущихся повозок шагали устало люди, обливаясь потом… Караван составляли множество горцев-переселенцев с семьями, решившие начать новую жизнь на равнине.
Бородатые, немногословные мужчины в застёгнутых, несмотря на изнуряющую жару, на все пуговицы и крючки чекменях и в лохматых папахах шли во главе своих нагруженных арб и телег, направляя запряжённую скотину, постукивая её по спинам и бокам длинными палками… У каждого
Хозяева повозок следили, чтобы их животные не сбивали общий темп движения обоза. И не замедляли его скорость, постоянно отвлекаясь на аппетитное степное разнотравье вокруг.
А в самих раскачивающихся на бездорожье скрипучих арбах и телегах, под тенью холщёвых пологов, на тюках с пожитками, сидели женщины… Многие – с малолетними детьми на руках.
В этом пёстром, шумном обозе находился гужевой транспорт и побогаче. Запряжённый уже парой, а то и четвёркой лошадей.
Некоторые подобные кибитки выглядели, как настоящие экипажи – на мягком, рессорном ходу, с маленькими застеклёнными окошками, имевшие под дверцами откидные ступеньки для пассажиров. Такими повозками управляли с облучков и козел бородатые возницы.
Одна из богато отделанных, крытых кибиток, с развевающимся над крышей штандартом, с золотым двуглавым орлом на синем фоне, возглавляла караван. Вокруг неё постоянно крутились свита из вооружённых всадников в черкесках.
Со стороны эта картина напоминала великое переселение народов… Длинный обоз хорошо охранялся. В его составе шагала колонна солдат, с длинными ружьями на плечах. Примкнутые к стволам штыки грозно поблёскивали на солнце. Следом за пехотой катились прицепленные к армейским телегам две пушки.
Канонирские повозки, тащившие эти орудия были ещё и нагружены бочонками с порохом, плетёнными корзинами с картечными зарядами, зажигательными бомбами и чугунными ядрами… А за артиллерией рабочие армейские лошади тянули десятки казённых подвод, доверху заполненных провиантом для служивых и разным воинским имуществом.
Следом ехал конный строй гусар… А за ними опять – шумная и пёстрая обозная река.
Караван сопровождали, кроме этого, беспрерывно блеющие отары овец, стада коз, мычащие волы… Даже верблюды! Носились вокруг и заливались хриплым лаем пастушьи собаки, не позволяя животным разбредаться. А в самом арьергарде обоза, прикрывая тыл, следовал на конях большой казачий отряд.
Ещё не менее сотни вооружённых всадников, рассыпавшись веером по степи, впереди и по обеим сторонам этой живой многоголосой реки, постоянно охраняли переселенцев в пути. Маршрут каравану в диких, нехоженых местах, полных опасных сюрпризов, прокладывали опытные разведчики, знакомые с краем… Среди них находились и казаки, и черкесы из свиты кабардинского князя Кургоко Кончокина, одного из командиров обоза.
Переселенцы медленно продвигались на запад, по левому берегу Терека, вверх по течению… Шли по открытому ровному пространству, остерегаясь приближаться к лесным массивам, холмам и оврагам.
Вооружённый отряд конных дозорных кружил в голове каравана, иногда отдаляясь от него за пару верст… Пропадая надолго за горизонтом. Потом разведчики возвращались назад и корректировали направление движения.
Хотя этот обоз также напоминал собой и военную экспедицию, никаких масштабных боевых действий в разгар лета 1763 года на Северном Кавказе никто не вёл. Напротив, по знойной июньской степи, под звон цикад в траве и птичий пересвист в редких рощицах вдалеке, двигался к своей цели караван созидателей… Призванный исполнить волю Екатерины Второй и Сената Российской империи – основать на левобережье Терека, в урочище Мез-догу, новый пограничный форпост.