Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности

Цветкова Любовь Семеновна

В последние годы в отечественных психологических исследованиях мышления (А. В. Брушлинский, В. П. Зинченко, А. М. Матюшкин и др.) был выделен в качестве функционально-генетической единицы процесса мышления продуктивный процесс, который характеризуется: «…а) по его результатам как субъективное открытие неизвестного…; б) по его начальному этапу, вызываемому познавательной мотивацией, возникающей в проблемной ситуации; в) по его центральному звену, выступающему как специфическая форма поисковой познавательной активности субъекта»[69].

У больных с поражением лобных систем мы не увидели в сохранности ни одной из составляющих продуктивного процесса: у них отсутствует и центральное звено — поисковая активность, и познавательная мотивация. Поражение теменно-затылочных отделов мозга, как мы могли убедиться выше, не ведет к нарушению этих сторон продуктивного мышления.

Мы получили и ряд новых данных, касающихся психологической сущности речевого и мыслительного акта в процессе решения арифметических задач. Это, прежде всего, данные, свидетельствующие

о значимой роли понимания задачи. Оказалось, что поражение лобных систем ведет к нарушению существенного элемента мыслительного процесса — переживания задачи как проблемы, которую необходимо решить, чтобы получить нужный ответ. Это усмотрение, понимание задачи как проблемы, т. е. сущностно важного элемента поведения, нарушается при поражении лобных долей мозга, нарушается и понимание проблемной ситуации, заложенной в задаче. Нарушение понимания важнейшей составляющей мыслительного процесса — понимания проблемы ведет к нарушению поведения в целом больных с поражением лобных систем мозга, которое проявляется в нашем случае в непонимании конечного вопроса задачи, его смысла и ключевой роли в ее структуре. Это обнаружилось и при повторении задачи, и при выборе вопроса к заданному условию, и при самостоятельном формулировании конечного вопроса к заданному условию задачи. Этот дефект проявляется и при сравнении задач больными с целью опознания их сходства или различия. Они не обращали внимания на конечный вопрос задачи, по которому можно было отличить предложенные им задали, не прибегали и к анализу условия задачи. Вся их деятельность сводилась к выявлению не логической взаимосвязи между составляющими задачи, а поверхностного поэлементного сходства, возникающего на основе непосредственного впечатления от текста, а в лучшем случае — к выявлению того, о чем говорится в задаче (ср.: «о деревьях», «ну, а здесь о книгах и тетрадях»). Проблемная ситуация при решении любых задач — арифметических или задач наглядного порядка — больными не воспринималась, а аналитико-синтетические действия, ориентировка замещались непосредственным и часто фрагментарным восприятием не смысла задачи, не того, что стоит за вербальной или наглядной формой выражения проблемы, а формальным восприятием текста задачи или внешней стороны рисунка.

Все эти дефекты не имели места при поражении теменно-затылочных отделов мозга. Поражение этих зон не ведет к первичному нарушению понимания конечного вопроса, эта группа больных воспринимала задачу именно как проблему; понимание роли, места и смысла конечного вопроса задачи у них не нарушено. Все трудности возникали при анализе конкретных взаимоотношений данных условия задачи между собой и с конечным вопросом из-за дефектов анализа и понимания значений вербально-грамматической стороны задачи.

В этой серии опытов обнаружилась чрезвычайная важность таких единиц речевого мышления, как значение и смысл слова, речи. Оказалось, что теменно-затылочная и лобная системы мозга имеют отношение и к этой стороне нарушения речевого мышления. Опыты показали, что и в том, и в другом случае возникает рассогласование между смыслом и значением вербальной стороны задачи: при поражении теменно-затылочных отделов понимание смысла остается более сохранным, но грубо нарушается понимание значения некоторых грамматических конструкций, а при поражении лобных систем грубо нарушается понимание общего и обобщенного смысла задач, предметные же значения слов, фраз, текста остаются более сохранными, но лишь как отражение простых эмпирических связей, а значение как специфическая мера общности, как результат обобщения всех связей, стоящих за словом и за грамматикой, тоже нарушается.

Нам представляется, что неправильно говорить, как это нередко встречается в литературе, о сохранности значения речи при поражении лобных систем. Здесь необходим тонкий анализ самого понятия «значение»: значение как клеточка речевого мышления при поражении лобных систем нарушается, но денотативные значения и значения на уровне эмпирических связей остаются сохранными.

Что касается самого процесса протекания понимания задачи, то наш материал показал, что при поражении теменно-затылочных отделов мозга у больных возникает сначала обобщенное понимание текста задачи, без точного понимания ее деталей. И только затем, по мере активной деятельности над восприятием текста, у больных все более уточняется и конкретизируется понимание задачи и в конце концов наступает полное и полноценное понимание текста как задачи, т. е. процесс понимания идет от общего к частному и снова — от частного к общему, но уже более высокого порядка. Глобальное понимание уточняется при анализе и понимании составляющих частей задачи, и только после этого поэлементного анализа у больных наступает снова обобщенное, но уже в своей конкретности, понимание задачи. Такой процесс понимания отдельных элементов и их синтезирование в целостное понимание более высокого порядка может происходить благодаря мыслительным операциям и действиям.

При поражении лобных отделов мозга имеет место совершенно

иная картина. Здесь процесс понимания как таковой отсутствует. Он замещается некоторыми перцепторными операциями, выхватывающими отдельные фрагменты из целого, и на их основе больными делается заключение о содержании текста задачи. Нарушены разные уровни понимания — понимание текста на основе глобального, интегрированного образа задачи, а также понимание, протекающее на основе поэтапного анализа и синтеза ее элементов. Эти активные процессы у больных замещены непосредственным узнаванием отдельных фрагментов текста. В основе этих дефектов лежат нарушение и интенции как готовности и отношения к деятельности, и мотивационно-потребностной ее сферы, и способности к аналитико-синтетической деятельности. Анализ психологических механизмов нарушения решения задач показал, что одним из таких механизмов является нарушение динамической связи понимания значений и смысла в одних случаях и ее сохранность — в других, а также и нарушение процесса постепенного формирования смысла.

В одной из своих работ В. П. Зинченко писал, что в настоящее время исследователями нащупываются пути изучения смыслов, которые связаны с анализом процессов извлечения субъектом смыслов из ситуации, из информации и др., открываются и пути изучения смыслов и значений в их динамической связи. Наш материал показал психологическую реальность этих путей.

Наши экспериментальные материалы показали, что при поражении теменно-затылочных отделов мозга остается сохранным I процесс извлечения, как бы «вычерпывания» смысла из литературного текста, из текста арифметической задачи, из серии сюжетных картинок (наглядный материал). Больные с самого начала воспринимают текст как нерасчлененное целое синкретическое образование[70], осмысливают его, в результате чего возникает обобщенное понимание смысла. Следующий этап развития понимания задачи, требующий выделения и понимания отдельных элементов этого целого, логико-грамматических конструкций в вербальном тексте, у этой группы больных нарушен, и непосредственное узнавание-понимание фраз замещается осознанными, развернутыми действиями по пониманию конкретных значений.

Далее на основе понимания конкретных значений происходит обобщенное понимание смысла, но на более высоком уровне обобщения; здесь уже происходит как бы означение смыслов. У больных же с поражением лобных систем мозга полностью нарушается деятельность по «вычерпыванию» (извлечению) смысла, процессы осмысления значений и означения смыслов…

Приведем пример, указывающий на восстановление больным в ходе активной деятельности динамической связи значений и смыслов.

Больному Б. (с поражением теменно-затылочных отделов мозга) дается задача: «На двух полках лежит 18 книг. На одной из них в 2 раза больше, чем на другой. Сколько книг на каждой полке?» Больной читает, затем пытается передать общий смысл задачи: «Так… на двух полках всего 18 книг. На одной полке… много, а на другой… много. Нет. В общем 2 полки. На одной много-много, на другой мало. Сколько книг и там, и там?»… (обобщенное понимание смысла) «Так! На одной полке в 2 раза больше. Вот это трудно. В два… раза… в два… раза… что такое больше? это много? (осмысление значений), а там — мало… меньше, ага, мало, значит, меньше (осмысление значений). Ага! В 2 раза много… больше — это ведь одно и то же — много? больше? Нет, не так, больше в 2 раза (означение смыслов). Понял! Так, на одной полке один, тогда на другой полке два. А всего 18».

И дальше, как мы видели выше, больной правильно решает задачу. Эта выписка из протокола иллюстрирует положение, выдвинутое Л. С. Выготским и развитое В. П. Зинченко о полисемии значений и полизначности смыслов.

Таким образом, наши экспериментальные данные дают богатый материал, который, с одной стороны, нуждается в теоретическом осмыслении, а с другой — способствует разработке путей и методов, стратегии и тактики восстановления интеллектуальной деятельности у больных с локальными поражениями мозга. Он указывает на необходимость разработки методов, адекватных механизму нарушения мыслительного процесса. Эти методы должны быть разными, в зависимости от топики поражения мозга, механизма, природы и структуры нарушения интеллектуальной деятельности.

Глава V. Вербально-логическое мышление: норма и патология — общие закономерности

Мы закончили 1-ю часть книги, посвященную анализу и описанию экспериментальных материалов по исследованию нарушения вербально-логического мышления как одного из видов интеллектуальной деятельности. Эксперименты строились на основе системного подхода к строению и патологии ВПФ, в том числе и речевого мышления. В 1-й части настоящей работы нами были поставлены два круга вопросов, нуждавшихся в экспериментальной проверке.