Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности
Шрифт:
Больные с поражением лобных систем мозга обнаружили совсем иную картину нарушения мышления в процессе решения арифметических задач. Эта разница имела место в сериях опытов, построенных таким образом, что выполнение заданий в большой мере зависело от правильного понимания роли конечного вопроса задачи в ее структуре и конкретного смысла конечного вопроса.
У больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга, как мы могли убедиться выше, отношение к конечному вопросу как к главному элементу задачи осталось сохранным, а понимание его значения и смысла если и нарушалось, то вторично, из-за дефектов пространственных
В I серии опытов больные с лобным синдромом обнаружили дефект дифференцировки задач, отличающихся только конечным вопросом, который оставался вне поля их внимания и при сравнении задач, и при их решении. Приведем выписки из протоколов эксперимента.
Больной О. (данные истории болезни приведены выше). Больному предлагается прочитать три задачи, у которых условие одно и то же, а конечные вопросы разные, и ответить на два вопроса: 1) Одинаковые или разные эти задачи? 2) Одинаковое или разное у них решение?
Больному предъявлялись следующие задачи;
1. У наседки было 6 желтых цыплят, а черных на 12 цыплят больше. Сколько было у наседки черных цыплят?
2. У наседки было 6 желтых цыплят, а черных на 12 цыплят больше. Сколько всего цыплят было у наседки?
3. У наседки было 6 желтых цыплят, а черных на 12 цыплят больше. Во сколько раз черных цыплят было больше, чем желтых?
4. У наседки было 6 желтых цыплят, а черных на 12 цыплят больше. Во сколько раз желтых цыплят было меньше, чем черных?
Вы прочитали задачи. Они разные или одинаковые? «Все одинаковые, т. е. вообще-то это одна и та же задача». Больному предлагается повторить первую задачу. «У наседки 6 цыплят желтых, черных 12, значит… 12. Сколько было цыплят? 6+12=18».
Задача предъявляется второй раз. «У наседки было желтых 6, а черных на 12 больше… значит, 12. На сколько черных больше?»
Задача предъявляется третий раз, и проводится совместный с экспериментатором анализ. Что дано в задаче? «У наседки б желтых цыплят, черных на 12 больше». Что надо узнать? «У наседки б желтых, на 12 больше черных… Забыл». Больному дается задача еще раз. Что надо узнать? «Сколько было черных?»
Таким образом, помощь экспериментатора по расчленению задачи на условие и конечный вопрос переводит весь интеллектуальный процесс на осознанный уровень, что обеспечивает успех в решении задач больным с лобным синдромом. Однако на вопрос «Одинаковые или разные задачи?» больной тем не менее постоянно отвечал, что эти задачи одинаковые, «только слова в задачах меняются».
Как будут решаться эти задачи, одинаково или по-разному? «Не должны по-разному, меняются ведь только слова… здесь… сколько всего, здесь… сколько черных, ну, а в этой во сколько раз. Задачи-то одинаковые и решаются одинаково: 6 + 12 = 18».
В этих опытах уже на уровне простейших задач обнаруживается отсутствие активной деятельности больных по ориентировке и анализу задач с целью их сравнения, что приводит в итоге к нарушению понимания задач, к замещению конечных вопросов задач простейшим стереотипом сколько всего. Одни стереотипы вели к актуализации других,
Опыты следующей, III серии, в которой исследовался процесс выбора нужного конечного вопроса к заданному условию, показали, что при выборе вопроса (из данных к задаче) больные с поражением лобных отделов мозга руководствовались фактическим, предметным содержанием задачи, но не ее смыслом, который лежал за конкретными фактами. Об этом свидетельствуют не только сами результаты выполнения ими заданий, количество и качество их ошибок при выборе нужных вопросов, но и характер деятельности больных по выбору адекватного конечного вопроса. Все больные, участвовавшие в опытах, после предъявления им условия задачи и нескольких вариантов конечного вопроса после быстрого просматривания (чтения) всех вопросов сразу же оценивали их как адекватные. На следующем этапе опыта мы специальными действиями концентрировали внимание больных на анализе конечных вопросов. С этой целью больным предъявлялись вопросы по одному, и их просили сопоставить вопрос с условием и прочитать их вместе. В этих случаях все больные отклоняли как несоответствующий лишь один вопрос, далекий и по смыслу, и по значению. Результаты выполнения задания в этих условиях показали, что выбор был результатом не полного анализа условия задачи и сопоставления с ним вопроса, а лишь сопоставления фактических данных задачи.
Конечный вопрос задачи в этой серии опытов уже становится предметом действия, тем не менее и в этом случае больные второй группы обнаружили нарушение осознания особой роли конечного вопроса в структуре задачи, понимания его смысла и его взаимосвязи с условием, а также нарушение понимания задачи как единого целого и взаимосвязи содержания задачи, ее смысла с определенной тактикой ее решения и соответствующими математическими операциями.
Понимание и активная деятельность замещались в одних случаях стереотипами и шаблонами, в других — импульсивными действиями, вызываемыми непосредственными впечатлениями, в третьих — персеверациями, в четвертых — грубым искажением и понимания, и решения задачи.
Приведем соответствующий пример.
Больной Ф. (ист. болезни № lb0984), 42 лет, образование среднетехническое. Поступил с диагнозом: травма лобных долей мозга. К моменту исследования больной ориентирован в месте и времени, некритичен. Речь, гнозис, праксис сохранны. При исследовании памяти обнаруживались явления контаминации и патологической инертности, тормозимость следов этими побочными действиями. Импульсивность, персеверации резко выражены во всех интеллектуальных процессах.
Больному дается условие задачи: «На выставке в первом зале было 64 картины, а во втором — в 4 раза меньше». Вопросы:
1. Сколько картин было во втором зале?
2. Сколько картин было в двух залах вместе?
3. Сколько картин было в первом зале?
4. Во сколько раз картин было во втором зале меньше, чем в первом?
5. Сколько картин художника Репина было на выставке?