Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности
Шрифт:
Наибольший интерес представляют исследования образа А. Н. Леонтьева, который в своих последних публикациях развивал концепцию Образа Мира. Он сформулировал ряд идей, касающихся проблемы становления образа в процессе деятельности и восприятия его предметности, целостности и системности, образа как элемента целостного Образа Мира и др. А. Н. Леонтьевым также было предложено решение (по его словам, «остроумное» решение) психофизиологической проблемы. Что такое образ, по А. Н. Леонтьеву? Он рассматривает образ в рамках теоретической концепции сознания и деятельности и считает, что природа образа не может быть понята иначе, чем как порождаемая предметностью и формирующаяся в предметных действиях. Предметность наших образов выступает не как явление вторичное, не как продукт последующей обработки
«Глубокая природа психических чувственных образов состоит в их предметности, в том, что они порождаются в процессах деятельности, практически связывающей субъекта с внешним предметным миром. Как бы ни усложнялись эти связи и реализующие их формы деятельности, чувственные образы сохраняют свою изначальную предметную отнесенность»[97]. «Образ не субъективен, — пишет он, — а явление предмета… не Образ полагает себя в объекте („объективируется“), а объект через деятельность человека, работу его мозга полагает себя в Образе» [98]. В этих же работах А. Н. Леонтьев выдвигает и важную идею системности образа. Он пишет: «Сущность вещи не в вещи, а в том целом, в которое она включена и в котором ею выполняется некоторая функция»[99]. Поэтому и образ вырисовывается как нечто определенное и целостное лишь на некотором фоне. А. Н. Леонтьев различает чувственный образ и абстрактный и считает, что второй «выше» первого. Кроме того, абстрактный образ в отличие от чувственного амодален. «Модальности — качества (курсив А. Н. Л.) „строительных материалов“ Образа (ср.: „чувственная ткань“)»[100], и они составляют «не набор, а систему».
Если предмет — это узел свойств, то образ, по А. Н. Леонтьеву, является узлом модальных ощущений, которые непосредственно несут в себе информацию о реальности. Он акцентировал внимание исследователей на неправильности употребления термина «кодирование» и писал, что кодирование — это что-то условно переданное, здесь нет отношения. Поэтому он особенно подчеркивал мысль: «Сенсорные модальности ни в коем случае не кодируют реальность. Они несут ее в себе» [101]. Становление образа происходит в процессе восприятия, и оно предполагает совместность свойств и предмета, и модальностей. Им было выдвинуто положение о том, что проблема восприятия есть проблема психологии образа мира. «Становление образа мира у человека есть его переход за пределы „непосредственно чувственной картинки“. Образ — не картинка»[102].
Важным представляется и положение А. Н. Леонтьева о «пятом квазиизмерении», в котором открывается человеку объективный мир. Это — «смысловое поле», система значений, в которых воспринимается мир. Он писал, что предмет воспринимается человеком не только в пространственных и временных отношениях, но в его значении, т. е. когда человек воспринимает, скажем, часы, то он воспринимает не цвет, форму и т. д., а «предмет, который есть часы» [103]. Именно значение образа выступает, по А. Н. Леонтьеву, в качестве «пятого квазиизмерения» — Образа Мира. «Иначе говоря, в значениях, — писал А. Н. Леонтьев, — представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений…»[104]. Конечно, чувственно-предметная отнесенность значений в сознании человека может быть не прямой, она может реализоваться «…через как угодно сложные цепи свернутых в них мыслительных операций…»[105].
Что же является носителем предметных значений, открывающихся в восприятии и образе? А. Н. Леонтьев подчеркивал, что природа значения образа находится не только «не в теле знака, но и не в формальных знаковых операциях, не в операциях значения. Она — во всей совокупности человеческой практики…»[106]. Он считал, что знания, мышление неотделимы от процесса формирования чувственного образа, а входят в него. Значения несут особую мерность — это мерность внутрисистемных связей самого объективного мира.
В
Таким образом, именно система перцептивных действий рассматривается в качестве средства преобразования чувственных впечатлений в образ. С. Д. Смирнов, принимая это положение как принципиально важное, тем не менее считает, что в переосмыслении всей проблематики восприятия и образа еще не сделан решающий шаг. Для этого, полагает он, надо преодолеть главный предрассудок — «это предрассудок о существовании отдельного образа как единицы восприятия, как самостоятельного элемента, из совокупности которых складывается наше представление о реальности. Образ, взятый вне контекста, — пишет он, — является психологически мертвым образованием…»[109]. Образ может быть, по его мнению, не чем иным, как элементом Образа Мира. Он считает, что образ заново не строится на основе актуальной стимуляции, не вырабатывается и отношение к нему, а наоборот, и предметное значение, и личностный смысл образа предшествуют его актуальному переживанию, и все эти параметры заданы всем контекстом деятельности человека.
Образ формируется на основе предварительной гипотезы, основное берется из контекстов путем экстраполяции тех или иных модально оформленных чувственных впечатлений. Все это обеспечивается системой перцептивных операций, которые, в частности, выполняют поиск «таких дифференциальных признаков в зрительном поле, которые позволили бы зрительно конкретизировать уже подразумеваемый всем предметным контекстом фрагмент воспринимаемого мира» [110]. П. Фресс (Fraisse, 1967) также считает, что гипотеза очень важна в процессе опознания и ее отсутствие сильнее нарушает этот процесс, чем нечеткость стимула в оптическом поле.
Как формируется образ, что лежит у его истоков? У истоков образа лежит деятельность, которая служит стержнем, придающим целостный и системный характер образу, Образу Мира в целом.
А как же образ взаимодействует с мозгом? И в этой извечной психофизиологической проблеме А. Н. Леонтьев нашел остроумный ход ее решения, по его выражению — «изящное решение». Он считал, что образ не является содержанием мозговых процессов, мозг лишь проявляет реальные объекты, их свойства, движения и т. д. В мозге нет ни «треугольных», ни «квадратных» и т. д. процессов, нет ни параллелизма, ни изоморфизма, видимого с мозговыми констелляциями. «Образ есть функция, а не содержание мозговых процессов»[111]. Эта оригинальная постановка А. Н. Леонтьевым вопроса о соотношении психического и физиологического непосредственно вытекает из его концепции Образа Мира.
По А. Н. Леонтьеву, образ — это «кусочек», «момент» объективного мира, он не субъективен в том смысле, что «включение организмов (системы функций их органов) в предметный мир (в систему дискретных вещей) приводит к тому, что теперь эта система (функций организма) наделяется отличным от них содержанием (а именно принадлежащим самому предметному миру, системе его вещей). В этом смысле образ не „субъективен“. Он — явление предмета»[112]. Он формируется в. деятельности, на основе предварительной гипотезы, представления, и основная его суть, ядро берется из контекста. Не существует отдельного образа, образ — это элемент целостного контекста, элемент образа мира, он — явление осмысленное и входит в «смысловое поле», в систему значений. Но эта осмысленность, значение образа не имманентны самому образу, они отражают, как мы писали выше, объективную реальность, идеализированную в системе значений. Именно значение образа выступает, по А. Н. Леонтьеву, в качестве 5-го «квазиизмерения» — образа мира.