Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности
Шрифт:
Срисовывание предмета с образца с одновременным подписыванием слова-наименования способствовало созданию связей зрительного представления о предмете с соответствующим словом.
Обучение больного выделению в предметах ведущего признака, свойственного не одному предмету, но всем относящимся к одному классу, восстанавливало обобщенный зрительный образ и способствовало как выделению существенных признаков класса предметов, так и отдельных предметов этого класса. Эта работа проводилась путем сравнения между собой нескольких предметных изображений либо реальных предметов. Только после этого больным давались названия фрагментов предмета.
Психологический анализ примененной методики обучения и динамики обратного развития процесса называния указывает на тесную связь зрительного образа предмета с его образным контекстом и словесным обозначением. На это указывает и эффект восстановительного обучения номинативной
§ 3. Обсуждение результатов исследования
Таким образом, наша гипотеза о нарушении чувственной основы слова как причины нарушения номинативной функции речи у больных с амнестической и акустико-мнестической афазиями подтвердилась во всех трех частях эксперимента.
Нарушения предметной основы слова проявляются в дефектах выделения существенных признаков отдельного предмета, в тенденции к уравниванию признаков отдельного предмета с признаками, характерными для однородной группы предметов. Именно поэтому в опытах по классификации стилизованных объектов (животных) больные не могут справиться с дифференцированием объектов, близких по внешнему виду; в серии опытов с рисованием по зрительному представлению у больных нет четких рисунков, они прибегают к обобщенному рисунку или к отказу от рисования и др., а в серии опытов, исследующих уже речевой уровень отражения предметного мира, все эти дефекты проявляются в соответствующих затруднениях нахождения точного слова, обозначающего именно данный предмет, а не какой-либо другой, близкий по смыслу.
Еще раз хотим подчеркнуть, что можно думать, что нарушение значения слова связано, как мы уже писали выше, с нарушением и восприятия, и актуализации существенных признаков предмета, которые и являются, как нам представляется, носителями значения слова, а смысл, внутри которого и идет поиск нужного слова, связан с глобальным образом.
В пользу высказанного предположения говорит также анализ парафазии, который показал, что у больных наметилась тенденция поиска нужного слава либо от более обобщенного к более конкретному либо путем перебора слов внутри одного семантического поля. Все это позволяет высказать сомнение относительно имевшего место у классиков неврологии представления о нарушении у больных с амнестической афазией «абстрактной категориальной установки» и о связи дефектов называния с нарушением символической функции. По нашим данным, у исследуемой группы больных скорее затруднен путь от обобщенного к конкретному, чем наоборот. Правда, следует указать и на то, что в этих случаях остается сохранным более низкий уровень обобщения и на гностическом, и на речевом уровне. На уровне образа-представления это интегральный образ первого порядка, который не проанализирован еще по своим составляющим. Решение о категориальной принадлежности предмета в этом случае принимается не на аналитической, а на синтетической основе восприятия.
На уровне речи поиск слов идет внутри группы слов, близких по смыслу (а не по конкретному значению).
Если теперь, в свете наших данных, рассмотреть структуру нарушения процесса называния, то можно предположить следующее. Выше мы говорили, что процесс называния связан с процессом опознания, включающим звено сличения поступающей информации с зафиксированными в памяти следами или образами («эталонами») знакомых объектов. При этом необходима предварительная актуализация этих следов или «эталонов» (опережающее возбуждение), которая происходит путем последовательного или одновременного оживления различных следов (или систем следов), т. е. путем выдвижения и сверки гипотез. В норме весь этот процесс интериоризован, сокращен, автоматизирован и протекает вне сознания, на уровне сознания появляется лишь конечный продукт сложного процесса в виде слова-наименования опознанного объекта.
При амнестической афазии этот
В качестве физиологического механизма здесь можно предположить наличие сигналов рассогласования, возникающих при несоответствии поступающих сигналов и нервной модели (Е. Н. Соколов).
Правильный ответ на стимул может возникнуть только при условии совпадения закодированных в памяти отличительных признаков предмета (по И. М. Сеченову, «примет») и сигнальных отличительных признаков стимула-предмета. До тех пор пока не произойдет этого совпадения, не может произойти опознание, а следовательно, не появится и нужное слово-наименование — индикатор опознания.
Все это дает основание для предположения о том, что у наших больных процесс называния нарушается больше на уровне, обеспечивающем выбор «эталона», соответствующего перцептивному образу. Поэтому имеет место развернутый последовательный поиск «эталона», но в силу нарушения отличительных признаков «эталона» (образа-представления) сличения не происходит, а возникают слова-заменители (парафазии), соответствующие общему глобальному образу, отражающему смысл.
Если исходить из существующей в современной литературе гипотезы о том, что зрительное опознание объекта и актуализация соответствующего слова-на им снова ни я могут происходить не только путем последовательной сверки возникающих гипотез, но и путем одновременного (симультанного) включения нескольких образов-«эталонов» в ответ на возникшую гипотезу (Р. С. Никерсон, А. Я. Потапова, М. С. Шехтер и др.), то можно предположить, что у наших больных нарушается именно процессуальная сторона опознания. В этом случае можно думать, что нарушенные «эталоны» («размытые», «слабые» следы) не создают необходимых условий для симультанного процесса сверки гипотезы с рядом одновременно всплывающих «эталонов». Поэтому в нашем случае симультанный процесс сверки гипотез замещается сукцессивным. На уровне речи это нарушение находит свое проявление (свой аналог) в переборе слов-наименований.
Те случаи, когда поиск идет в семантическом поле, но не в русле категориальных связей, а в русле функциональной значимости предмета (объекта) и больные прибегают к перебору целого ряда слов и словосочетаний, обозначающих или действие самого предмета, или действие с ним, не опровергают наших утверждений. Когда больной вместо слова ручка говорит «ну, это писать, это берешь и пишешь», вместо хлеб — «это едят, это пекут, а потом едят, в магазине продают», вместо слова часы — «тик-так», «они ходят, время показывают» и т. д., то ведь эта же функциональная характеристика в одинаковой мере относится к целому ряду однородных предметов и неизвестно, какой из них имеет в виду больной (ср.: ручка и карандаш, батон и булка, часы и будильник). В, одном случае больные используют категориальный тип замены, в другом — функциональный, но в обоих случаях поиск захватывает несколько объектов, близких по смыслу, но не по конкретному значению.
Процесс называния — сложный психический процесс, и связан он с перцептивными процессами, о чем свидетельствуют и данные онтогенеза, и как всякий более высокий уровень психической деятельности не утрачивает своей связи с более элементарными уровнями. Но, будучи интимно связанной с чувственной основой, речевая деятельность взрослого человека связана с ней не напрямую, а Представляет собой, по Л. С. Выготскому, сложную иерархическую систему.
Подводя итоги, можно сделать заключение о первичном нарушении при акустико-мнестической и амнестической афазиях предметного перцептивного образа и образа-представления и о дефекте называния как вторичном нарушении. При этом нарушается лексическое значение слова, отражающее реальную предметную действительность. Известно, что в современной психологии значение рассматривается «как выработанное человечеством и зафиксированное в понятиях обобщенное отражение действительности»[123]. Если подходить к значению с этих позиций, то нельзя сказать, что понятие как категория мышления остается в этом случае сохранным. По всей вероятности, мы сталкиваемся здесь с первичным нарушением одного из видов мышления — образного мышления, поскольку образы — и продукт этого вида мышления, и одно из его средств — оказываются при этих формах афазии нарушенными.