Может сейчас
Шрифт:
– Вот именно. Я не могу этого выносить. Я прокомментирую ее пост в инсте.
Я пытаюсь отнять у нее телефон.
– Я не хочу, чтобы она вообще знала, что я его видела. Она этого и добивалась.
Бриджит перекатывается на живот, чтобы защитить свой телефон от меня.
– Потому и говорю, что прокомментирую я. Я скажу что-нибудь такое, от чего она почувствует себя так же неловко, как она пытается заставить чувствовать тебя. Я скажу ей, что она выглядит здоровой. Все знают, что, когда ты говоришь кому-то, что он выглядит здоровым, это на самом
– Ты не можешь сказать это тому, кто вообще-то болен. И очень худой.
Бриджит стонет, и, перекатываясь на спину, отбрасывает телефон в сторону.
– Она его удалила! Черт возьми!
Слава Богу. Я ценю поддержку Бриджит, но мне действительно не нужно, чтобы она вмешивалась в наши с Риджем и Мэгги проблемы.
– Хочешь, я позвоню Уоррену и спрошу о случившемся?
Из уст Бриджит это звучит так легкомысленно. Она была бы одной из тех, кто преуспел бы на театральном поприще.
Но буду откровенна. Я и сама подумывала позвонить Уоррену, потому что у меня столько вопросов. Я знаю, что они сейчас едут обратно, и Ридж, вероятно, приедет и попытается объясниться, но было бы неплохо немного просветиться заранее, чтобы точно знать, сколько и как громко я должна кричать на него, когда он приедет. Не то чтобы децибелы моего голоса имели значение в нашем споре, но, возможно, мне будет легче кричать на него.
Бриджит звонит Уоррену и включает громкую связь.
– Привет, детка, – говорит он, отвечая.
– Что за хрень произошла прошлой ночью? – говорит Бриджит.
Да, такт – не её конёк.
Уоррен прочищает горло, но, прежде чем он начинает говорить, я прерываю его.
– Ты показываешь этот разговор Риджу? Я, на самом деле, не хочу говорить с ним прямо сейчас.
– Я за рулем, – говорит Уоррен. – Мне трудно вести машину, держать телефон, жевать чизбургер и показывать разговор. Кроме того, он задумчиво уставился в пассажирское окно.
Бриджит наклоняется к телефону.
– Отношения Сидни и Риджа в опасности, но у вас, ребята, нашлось время остановиться и поесть бургеров?
– Я остановился перекусить чизбургером. Ридж не ест, пока в мире Ридни все не наладится.
Я закатываю глаза.
– Ну, тогда к вечеру он будет очень голоден.
– Он не сделал ничего плохого, Сидни, – говорит Уоррен. – Я клянусь. Это все Мэгги.
– Он спал в ее кровати! – говорит Бриджит.
– Да, потому что он два часа ремонтировал генератор на ее жилете, а потом ему пришлось держать шнур, чтобы она могла им пользоваться. Он не спал всю ночь, а когда ему наконец удалось поспать несколько часов, Мэгги сфотографировала его, пошла и вытворила какую-то жуткую хрень. Говорю тебе, это все из-за Мэгги. Я никогда не видел ее такой.
Я смотрю на Бриджит. Не знаю, могу ли я доверять Уоррену. Словно чувствуя, о чем я думаю, она говорит:
– Мы не дуры, Уоррен. Братаны важней девчонок. Ты будешь защищать Риджа, даже если он убьет тебя.
– Подожди, – говорит Уоррен. – Мне нужно попить.
Мы с Бриджит ждем и слушаем,
– Ладно, – говорит Уоррен. – Вот что случилось. После того как мы вчера вечером вышли из больницы и вернулись домой к Мэгги, они целый час орали друг на друга. Как будто они оба выпустили сразу всю агрессию, что копили долгие годы, было так много оскорблений от них обоих. Все это...
– Подожди, – перебивает Бриджит. – Теперь я точно знаю, что ты лжешь.
– Я не лгу! – защищаясь, говорит Уоррен.
– Ты сказал, что они кричали друг на друга. Ридж не может кричать, идиот.
Я прижимаю руку ко лбу.
– Это своего рода фигура речи в данной ситуации, Бриджит. Он был зол и общался языком жестов. Уоррен называет это криком.
Бриджит бросает на меня подозрительный взгляд, словно все еще не доверяет словам Уоррена. Я снова переключаю внимание на телефон:
– Почему они ругались?
– А почему они не ругались? Ридж был зол, потому что ему пришлой приехать, а она даже не была больна. Он злился, что она не воспринимает свое здоровье всерьез, и это начинает беспокоить окружающих. Она разозлилась, потому что он упомянул о том, что она доставляет тебе неудобства и ставит под угрозу твои отношения с Риджем. Говорю тебе, я никогда не видел их такими. И это была не просто перепалка, как когда мы с Бриджит ссоримся, пытаясь вывести из себя друг друга. Это была настоящая я-чертовски-зол-на-тебя ругань.
Я закрываю глаза, ненавидя всю эту ситуацию. Мне не нравится, что они ругаются. Это никому не поможет. Но это объясняет, почему она опубликовала ту фотографию. Это было не для того, чтобы отомстить мне. Она была зла на Риджа, и ее лучшая форма мести ему – вовлечение меня.
– А потом они оба рассердились на меня, – говорит он. – Все эти крики вызвали у нее рвоту, а потом Ридж заставил ее надеть жилет, и он заснул на ее кровати во время одной из процедур. Как только он проснулся, он пошел на диван и проспал четыре часа, пока я не разбудил его и не случилась эта Инста-выходка. Вот и вся история.
Я брыкаю ногами по матрасу:
– Фу! Я не знаю, на кого злиться! Мне очень нужно на кого-то злиться!
Бриджит показывает на телефон и шепчет:
– Злись на Уоррена. Это отличное средство от стресса, – затем она повышает голос, чтобы он ее услышал. – Почему они на тебя разозлились?
– Не важно, – говорит Уоррен. – Мы подъезжаем к твоей квартире прямо сейчас, Сидни. Впусти нас.
Он заканчивает разговор, а я все ещё не могу понять, стало ли мне лучше. Я вовсе не думала, что Ридж оказался в постели Мэгги, потому что изменял мне. Я знала, что у него на то, вероятно, была уважительная причина, связанная с ее здоровьем. Но почему они не могли быть вместе на диване? Или на полу? Почему он должен был заснуть в месте, где они, предположительно, были близки друг с другом в течение многих лет?