Мрачново
Шрифт:
Но вдруг совсем рядом что-то коротко мяукнуло, практически взвизгнуло, и тут же затихло. У Леонида внутри всё оборвалось.
Она в опасности!
Оборотень замер, стараясь даже не дышать, и прислушался. Лес затих, но тишина эта казалась обманчивой. Словно затишка перед бурей. Недоброе предчувствие заставило шерсть вздыбиться, обострились инстинкты.
Паника. Паника! Тревога!!!
Ветер не колыхал листву, не хрустели сухие ветки под звериными лапами, стихло жужжание вездесущих насекомых. Но в воздухе повисло такое напряжение,
При этом ощущал Леонид, что за ним наблюдают. Смотрят в спину и готовятся к атаке.
Понять бы ещё, кто именно? Кошачье обоняние не улавливало никакого постороннего присутствия. Слишком сильно пахло незнакомкой с прекрасными ушками. Не то, чтобы она уши не мыла. Просто каждая женщина пахнет по-особенному. А кошка — тем более.
Удивительное дело случилось. Запах остался, а след исчез. Будто она обратилась в птицу и взмыла вверх. Или то была крылатая кошка? Или её похитила огромная птица? Или пришельцы? Например, те, что Чёпу тут оставили.
«Неужели она сейчас томиться в этой летающей посудине?» — подумал Леонид, и сердце сжалось от одной мысли об этом.
Кошки, конечно, любят залезать во всякие ёмкости, обращаясь в жидкость, но не в летающие же!
Много версий лезло в голову Леониду, одна страннее другой. И ни одна не походила на правду. Какие-то теории заговора получались. А так и до веры в пришельцев недалеко. А кто ж им поверит, после того, как колобка бросили?
Лес вздрогнул. Будто кто-то трактор завёл. Совсем близко. Словно за спиной у Леонида. Или не за спиной? А со всех сторон разом. Много-много тракторов!
Оборотень завертел головой. Затем ушами, будто локаторами, стал крутить по сторонам. Потом и головой, и ушами одновременно, растопырив усы как особо чувствительные приборы.
«Что происходит?»
Но никаких тракторов в округе не было. Совсем никаких. Но при этом всё пространство вокруг изменилось. Стало расплывчатым, сам лес будто завибрировал. У Леонида аж голова кругом пошла. Зашаталось всё вокруг, а гул всё нарастал.
— Прекратите лес шатать! — выкрикнул он, но вдруг понял, что с лесом-то как раз всё в порядке. Потому что разглядел, как со всех сторон несутся пчёлы.
От мельтешения прозрачных крылышек и создавался эффект дрожащего леса. Поначалу Леонид даже обрадовался, что с лесом всё в порядке. Мироздание по швам не трещало, а, самое главное, с его головой тоже ничего не случилось.
Ну, почти.
Пчёлы кота-оборотня не пугали, скорее, наоборот. В человеческом обличье он не прочь был полакомиться соседским адовским медком. Так что пчёл он, можно сказать, практически любил. Мохнатые, полосатые, рыженькие — почти как сам Леонид.
— Эй, пчёлки, домой летите! Возвращайтесь в улики!
Но Мрачновские Авиационные Войска имени Повелительницы-Мёдопоедательницы, а теперь пчёлы назывались именно так, домой возвращаться почему-то не захотели. А сам Леонид вдруг подскочил на пару метров
— Мяу! Больно же! — вскрикнул уязвлённый. — Чего творите? Михаэлю пожалуюсь! Намордников на вас нет! Ай! А ну прекратить!
Леонид и сам догадался, что угрозы не подействовали, потому побежал. Сначала вперёд, потом назад. Потому что потерять место, в котором он потерял будущую невесту, ищейка-возлюбленный не хотел.
Это ж потом двойной поисковой работай заниматься придётся. Сначала место искать, потом девушку-кошку. И Леонид стал бегать кругами, обнаружив компромиссный вариант.
Вскоре в пчелином жужжании кот оборотень стал угадывать отдельные слова. Они будто бы сквозь белый шум прорывались на телевизоре со сломанной антенной.
— Взять кота! — жужжал пчелиный рой. — Шкурку на рукавички! Усы на леску! Лапки на оберег!
«Я вам покажу рукавички», — подумал Леонид и, резко сменив направление, спрятался за толстое дерево: «а лапки вообще-то кроличьи берут или зайчиковые, но кому в орде доказывать?»
Авиация таких манёвров отработать ещё не успела. Пчёлы всё больше тренировали фигуры высшего пилотажа и выстраивание посланий в воздухе. А к внезапно возникающим перед носом деревьям жизнь их не готовила.
Авангард врезался в дерево да так в нём и застрял. Следующая шеренга налетела на уткнувшихся в древесную кору собратьев, а те с перепугу высунули жала. Рефлексы такие, ничего не поделаешь.
Оставшиеся в строю пчёлы немного подрастеряли боевой дух. В жужжании меж фраз: «не жалейте жал на кошачьего хвоста» и «будем потом суп с котом» проскальзывало неуверенное: «может, ну его?».
И некоторые пчёлы даже дезертировали под эти сомнения. Пал их боевой дух в лобовом столкновении с дубом.
Ряды полосатого авиаполка редели, а у Леонида оставалось ещё как пять-шесть с половиной жизней.
Но тут авиации в подкрепление пришла артиллерия.
— Отомстим за братьев наших мышек! — послышалось со всех сторон.
И в Леонида полетели орехо-снаряды. Правда, били они всё больше по авиации.
Бег по кругу изрядно утомлял. Лёгкая атлетика никогда не была сильной стороной Леонида. Он хоть и мог относительно неплохо бегать в кошачьем облике, но предпочитал тренировать художественное лежание на диване. Любил позы «тотальный клубок», «прогиб через себя» и «уснуть, не дотянувшись».
И вообще, чего это он убегает-то, когда надо драться?
Кот увеличился в размерах, встал на задние лапы и попытался пробудить в себе льва. Должен же быть внутри него хоть какой-то лев, доставшийся от предков. Кошачий атакующий «мяу» сработал от обратного. Вместо грозного рыка, что должен был отпугнуть артиллеристов, а авиацию сбить с курса, пчёлы начали уходить в пике и врезаться в землю от смеха. А для верности ещё и в землю закапываться, работая крыльями как буром, так уже не могли показать «я с него не могу! Вот это царь зверей!».