Мучимые ересями
Шрифт:
И всё же та форма, которую принял протест, постепенно росла, взращиваясь в тихом спокойствии её собственного ума и души, так как она наблюдала невероятную роскошь великих Церковных династий в городе, предположительно посвящённом исключительно служению Богу. В городе, где голод и разруха каждую зиму собирали свои зловещие пошлины прямо на виду самого Храма. Именно это открыло ей глаза на истину о внутреннем разложении Церкви, дало ей осознание небрежной чёрствости Церкви в целом, а не только её собственного гнусного оправдания отца. Как бы он ни злоупотреблял властью и привилегиями своего собственного рождения и занимаемого поста, он смог сделать это только потому, что другие
А теперь это.
Она ещё раз взглянула на стенограмму Кафедрального Послания, и, как и человек, написавший сопроводительное письмо, увидела только одно. Мужчины — и женщины, подумала она, и лёд в её глазах потеплел, когда она подумала об Адоре Диннис и Шарлиен Чизхольмской — которые осмелились открыто поднять руки против разложения, с которым она так долго тайно боролась, должны были быть уничтожены. Она знала это так же хорошо, как и любой член Совета Викариев, кто на самом деле подписал это Послание, и она распознала в этом официальное провозглашение политики «Группы Четырёх».
«Не понимаю, почему меня до сих пор это так… удивляет», — подумала она. — «Было очевидно, что до этого должно было дойти. Наверное, просто в глубине души мне очень хотелось верить, что это всё-таки не так».
Её мысли вернулись обратно к Адоре. С тех пор как та благополучно добралась до Черис, она получила от вдовы Эрайка Динниса только одно, осторожно и окольными путями доставленное, письмо. Её описание архиепископа Мейкела и короля — нет, императора — Кайлеба и императрицы Шарлиен согрело сердце Анжелик. Безопасность, которую обрели Адора и её сыновья, защита, которую ей дали, и её описание «еретиков» Черис, рассказали Анжелик Фонде, кто действительно был на стороне Бога в титанической, надвигающейся борьбе, чьи грозовые тучи постепенно расползались по небу Сэйфхолда.
Она ещё немного посидела в задумчивости, потом резко вздохнула, расправила худенькие плечики и снова собрала листы бумаги на столе. Она аккуратно сложила их вместе, затем сунула в потайное отделение, хитро встроенное в стол, но её мысли были заняты тем, что она обдумывала инструкции, содержащиеся в неподписанном письме. Ей было интересно, что Уилсинн и другие викарии и старшие священнослужители из его круга реформаторов собираются решить по поводу так называемой «Церкви Черис». Судя по его указанию проследить за тем, чтобы запись речи Великого Викария дошла до Черис, у них тоже было мало иллюзий относительно того, кто действительно служит Богу, а кто следует за разложением. Но достаточно ли далеко они зашли, чтобы осознать то, что их сердца, очевидно, уже осознали?
Она не знала. Точно так же, как она не знала, окажется ли эта новая Черисийская Империя достаточно сильной, чтобы противостоять буре, собирающейся пронестись по ней. Но она знала, что она отстаивает, и медленно кивнула, размышляя об этом.
Она встала, подошла к окну и уставилась на бесцветную зимнюю красоту снега, но её мозг был занят, сортируя всю другую информацию, которую она получила о Совете Викариев и намерениях «Группы Четырёх». Она передала всё это Уилсинну и его окружению, но также сохранила и все копии. Она не знала, насколько это может быть полезно для Черис, но ей не нужно было принимать такое решение. Адора сможет решить это после того, как Анжелик передаст всё в её руки.
«Неужели это так
У неё не было ответа… но она была уверена, что Бог мог бы понять.
.II.
Плес Белой Лошади и Королевский Дворец,
Город Менчир,
Лига Корисанда
Белые паруса шхун рассекали голубые воды Плеса Белой Лошади, словно спинные плавники кракенов, приближающихся к своей добыче.
Они несли новый флаг Имперского Черисийского Флота, но над единственной лёгкой галерой, отчаянно мчавшейся перед ними, развевалось зелёно-золотое знамя Церкви. Три шхуны отреагировали на вид этого флага примерно так же, как настоящие кракены отреагировали бы на кровь в воде, и лидирующий преследователь уже успел расчехлить своё погонное орудие. С его бака вырвался клуб серо-белого дыма, и тонкий фонтан брызг поднялся прямо перед галерой.
Убегающее судно проигнорировало требование остановиться, и шхуна выстрелила снова. На этот раз, выстрел был не предупредительный. Четырнадцатифунтовое ядро обрушилось на корму галеры, и полетели щепки. Один из спутников шхуны тоже начал стрелять, и вокруг хрупкого корпуса беглеца разлетелось ещё больше брызг. Ещё через пятнадцать минут — и, как минимум, ещё три прямых попадания — галера, наконец, покорилась неизбежному. Её парус опустился, и вместе с ним опустился гордый золотой скипетр Церкви Господа Ожидающего.
Это была сцена, ставшая необычной в водах у острова Корисанд только потому, что там оставалось так мало добычи для Черисийского Флота, чтобы преследовать её. За последний месяц ни один корабль под корисандийским флагом не был в безопасности. Флотские крейсера, такие как эти шхуны — и несколько капёров — с мётлами, привязанными к их мачтам, очистили море от кораблей Гектора Корисандийского. Немногочисленные торговые суда, всё ещё ходившие под корисандийским флагом, теснились в гаванях — предпочтительно нейтральных, когда они могли их найти, куда Черисийский Флот не мог послать за ними экспедиции дабы захватить их — в то время как корабли Корисандийского Флота ждали, чтобы защитить свои якорные стоянки от неизбежного нападения.
Даже когда шхуны подошли к своему трофею, стоящие на их палубах могли бы увидеть полдюжины столбов дыма, поднимающихся над корисандийским берегом, где флотские десантные отряды, прикрываемые морской пехотой, деловито жгли военно-морские склады, лесопилки, склады, мосты на трактах и всё, что имело хоть малейшую военную ценность по всему побережью Герцогства Менчир. В нескольких местах десантные отряды столкнулись с гарнизонами или батареями. Когда это случалось, они просто отступали, уверенные, что скоро найдут более лёгкую добычу, или же обходили любые батареи, у которых не было поддержки, чтобы захватить их с незащищённой стороны суши. Поскольку Корисандийский Флот был блокирован в портах, даже лёгкие подразделения могли действовать безнаказанно, а ни одно армейское подразделение не могло передвигаться достаточно быстро и далеко по сравнению со скоростью военного корабля, или перехватить десантный отряд, прежде чем он снова высадится. Войска князя Гектора никак не могли предотвратить или хотя бы серьёзно затруднить наступление черисийцев, и каждый день его побережье кровоточило сотнями крошечных ран.