Муля, не нервируй… Книга 2
Шрифт:
— А второй? — тихо спросил Герасим.
— Что второй? — не понял я.
— Второй вариант?
Ух, я и вспылил! Все хотят, чтобы им решение их проблем поднесли на блюдечке.
И я рявкнул:
— А второй вариант простой! Белла! Где там верёвка? Отдай Герасиму и пусть идёт к чертям собачьим вешается! Слюнтяй! Задолбал уже!
Герасим аж икнул от неожиданности, а меня несло:
— Только имей в виду, что на твои похороны я не приду! И никто из соседей не придёт. Зароют как собаку!
— Я тоже
Белла находилась в ступоре.
— Муля, не ори, — вздохнул Герасим, — я всё понял. Правда всё…
— Что ты понял? — жестко спросил я.
— Надо меняться. Побриться…
— Ты сперва порядок в своём сраче наведи, — велел я, — куда ты бабу с дитём собрался приводить? В клоповник свой?
— Ну, там же места мало… — начал оправдываться Герасим.
— Так что, говнищем всё надо, чтобы заросло, да? — не удержался я.
— Я понял, понял, — с виноватым видом понурился Герасим.
— А раз понял, то прекращай ныть, солдат, — сказал я. — Вот тебе мой приказ: сейчас идёшь спать! Не спорь!
Я увидел, что Герасим порывается что-то возразить, и не дал:
— Идёшь сейчас спать. Спишь до утра. Завтра рано утром встаешь и начинаешь отмывать свой срач. Трезвый! Я с работы приду, проверю. И чтобы бельё на постели чистым было. Ты меня понял?
Герасим кивнул.
— Потом идёшь в баню. Чистая одежда есть у тебя?
— Есть.
— Вот и хорошо. Отмоешься, побреешься, пострижешься, переоденешься. А эту ссанину свою выбрось. А лучше сожги. Понял?
— Да понял я, понял.
— Вот и хорошо, что понял. Действуй, солдат! — велел я, — завтра, в это же время мы с Беллой проверим.
— А я? — возмутилась Фаина Георгиевна.
— А у вас завтра репетиция у Глориозова, — ехидно напомнил я. — Где вы играете Зою Окаёмову.
К моему счастью Фаина Георгиевна не возразила, просто согласно кивнула. И в моей душе поднялась волна удовольствия. Я её переубедил, и к Завадскому она не пойдёт.
Вот и отлично.
— А теперь разбегаемся спать, — велел я, — и никому об этом разговоре не трепаться. Всем понятно?
Всем было понятно.
На работе я торопливо дописывал отчёт (из-за того вынужденного прогула чуть выбился из графика), когда меня вызвали к Козляткину.
Я решил, что это из-за моего конфликта с комсоргом, и шел, настраиваясь двинуть речь.
Но, к моему удивлению, Козляткин свирепо набросился на меня совершено по другому поводу:
— Ты что опять натворил, Бубнов?! — возмущённо заорал он.
Так как я не знал, что именно его выбесило, то просто пожал плечами.
— Почему меня вызвал Большаков из-за тебя?! — прорычал он.
— Почему?
— На тебя Завадский нажаловался, что ты у него актёров сманиваешь! — Козляткин уже рвал и метал, — Завтра после обеда
— Тише, тише, Сидор Петрович, — попытался успокоить его я, — ничего не будет. Ну, поговорим немного с Большаковым. Давно познакомиться пора. А в Советской Конституции нигде не сказано, что нельзя у Завадского актрис в другие театры сманивать. Да и крепостное право вроде как отменили, давно ещё.
Козляткин при этих моих словах аж задохнулся от возмущения.
Но я не дал ему вставить ни слова, сказал:
— Да и врёт он всё, Фаина Георгиевна ещё не дала своего окончательного согласия. Там вроде срок у неё до вечера был.
— Раневская что ли? — удивился Козляткин.
— Ага, я ей в театре Глориозова роль выпросил, — сказал я скромно.
— Так это для этого ты у меня финансирование из Большого просил перекинуть?
Я скромно кивнул.
— Ну, ты, Муля, и жук, — покачал головой Козляткин, — надеюсь, ты хоть знаешь, зачем это делаешь?
Я знал. Поэтому опять кивнул со скромным достоинством.
А Козляткин спросил:
— Кстати, как там дела продвигаются по поводу твоего обещания?
— Уже скоро, — сказал я, прикидывая, через сколько я свалю в Цюрих.
— Ты мне срок конкретно скажи, — велел Козляткин.
— Конкретно? — изобразил задумчивость я, — хорошо, скажу. Только давайте я завтра отвечу. Уточню и отвечу.
— Иди уже, — проворчал Козляткин, — и завтра я жду ответ. Конкретную дату.
А по дороге я заглянул к девчатам, в отдел, где работала кареглазка.
— Как дела, красавицы? — спросил я.
Я шел туда с конкретной целью узнать, не замышляет ли что комсорг. И почему это вдруг притих Барышников. Что-то мне это затишье не очень нравилось.
Девчонки встретили меня радостно:
— Муля пришел! — обрадовались они. А одна, веснушчатая такая, сказала:
— А когда у нас занятие опять будет?
— Вы же видите, как комсорг под меня копает, — деланно вздохнул я и посмотрел на них с неприкрытой печалью, — я бы и рад, но сами видите. А жаль. Хотел с вами поговорить о важной теме.
— Какой? — зажглись глаза у девчонок.
— Как стать красивее за неделю, — сделал жёсткий вброс я, а потом безжалостно растоптал трепетную мечту грязными сапогами, — поэтому уж извиняйте. Не мне с комсоргом тягаться. Я так-то ещё и в Партию потом вступать хочу. А он мне может характеристику испортить.
Девчата загалдели. Некоторые начали канючить. Но всех захватила эта тема.
— Нет, нет, даже и не просите, — категорически сказал я, — сказал, не буду — значит, не буду. А второй темой я хотел вам рассказать о том, как стать легендой в своей сфере.