Муля, не нервируй… Книга 3
Шрифт:
Народ в зале одобрительно загудел, кто-то даже похлопал, правда вяленько.
— Уважаемые коллеги! Я утверждаю, что если каталитический крекинг несимметричного дифенилэтана-дитолилэтана приводит к образованию ароматического углеводорода и соответствующего стирола, то крекинг этилидендиизопропилбензола должен представлять более сложное явление…
Я понял, что у меня сейчас начнётся истерика.
Ну ладно, была, не была.
Хорошо, что я подготовился к любым неожиданностям.
Я мысленно усмехнулся
И так я зачитался, что пропустил почти весь первый вопрос. Отвлёкся лишь, когда профессор сцепился с какой-то старушкой, и с криками и угрозами начал ей доказывать, что альфа-метилстирол при крекинге изопропила не образуется. Старушка, чертыхаясь, напрыгнула на него, потрясая сморщенными кулачками, и явно быть профессору битым, но подоспели коллеги, успели разнять. Правда при этом они разделились на два лагеря и гневно переругивались друг с дружкой. Особенно лютовала банда яростной старушки. Остаток доклада вышел скомканным.
Председателю Учёного совета пришлось долго привлекать разбушевавшихся коллег к порядку.
Я понял, что Учёный совет будет нынче жарким.
К моему огромному облегчению, второй вопрос, в связи с тем, что скотина Лозовицкий перебрал регламент, председатель Учёного совета зачитал сам. Кратко. Просто сообщил, что монография вышла, и все желающие могут ознакомиться в библиотеке.
Все явно обрадовались и даже похлопали, правда невнимательно. Потому что ожидали последнего вопроса.
Даже я, если честно, похлопал. От облегчения.
Я взглянул влево — Попов сидел с победной улыбкой. Час его триумфа наступил.
— Итак, товарищи! Переходим к вопросу о выдвижении кандидатуры товарища Попова для присвоения ему звания «Заслуженный деятель науки» и выдвижения на Сталинскую премию за новаторскую разработку метода синтеза вермикулитовых соединений. Прошу вас!
Модест Фёдорович, уже не пряча тревожный взгляд, не отрываясь, пристально смотрел на дверь.
Попов, не скрывая ликующей улыбки, поднялся к трибуне. Он был счастлив.
И тут дверь скрипнула — я повернул голову: в зал тихо, почти на цыпочках, вошел Фёдор Фёдорович. Под мышкой он нёс пухлую папку. В нарушение всех приличий, он прошел через весь зал, игнорируя недоумённые и возмущённые взгляды учёных, и сел рядом с Мулиным отчимом.
Они переглянулись, и папка тут же перекочевала в руки Модеста Фёдоровича.
Тем временем Попов делал доклад. Он был краток и напыщен: бесконечное упоминание «передовых идей», «трудового коллектива» и даже намёк на «поддержку Партии». Зал аплодировал сдержанно — многие знали о скверном характере Попова, и возражать не решались.
— Благодарю, — важно кивнул Попов, уже поворачиваясь к своему месту, но председатель поднял руку:
— Есть вопросы по кандидатуре докладчика? Или к самому докладу?
Все
И тут, в звенящей тишине встал Модест Фёдорович. В зале замерли — и его тихий, чуть хрипловатый голос, прозвучал как гром:
— Разрешите прокомментировать, товарищ председатель. Под протокол.
Попов замер, бледнея.
Председатель, нахмурившись, нехотя кивнул: даже он не посмел нарушать протокол.
— Товарищ Попов, — Мулин отчим вышел к трибуне, не глядя на оппонента, — в своём докладе вы упомянули, что начали исследования вермикулита в 1949 году. Однако… — он открыл папку и достал исписанный листок, — вот мои записи от марта 1948-го, где подробно описана вся методика синтеза. Здесь же подпись лаборантки Анны Петровны Швецовой, подтверждающей, что черновики хранились в моём кабинете. Она вела у меня все лабораторные журналы. Они пропечатанные и подшитые, кстати. Печати заверены Учёным секретарём.
Шёпот пробежал по залу. Попов вскочил:
— Это клевета! Вы пытаетесь…
— Кроме того, — Модест Фёдорович перебил его, повысив голос, — ваш «новаторский подход» основан на данных, которые уже внедрены в работу нового Научно-исследовательского института химических технологий. — Он положил на стол устав НИИХТ с визой Госплана. — Здесь, в разделе «Перспективные разработки», указан расширенный метод экстракции лития, включающий ваш… то есть мой вермикулитовый синтез. С поправками, разумеется. Согласовано лично Президентом Академии наук СССР Сергеем Ивановичем Вавиловым.
Он обвёл взглядом притихший от таких новостей зал и добавил:
— И ещё. У меня на руках есть докладная записка лаборанта Ирины Барановой. Она заменяла у нас заболевшую уборщицу и работала ещё и по вечерам, — он вытащил листок бумаги из папки и показал всем, — так вот, она утверждает, что в ноябре застала вас, товарищ Попов, в моём кабинете. Это было поздно вечером. На вопрос, что вы делаете, вы ей ответили, что я попросил взять там у меня справочник по коллоидным растворам. Но, во-первых, вы сами знаете, что я никогда вас об этом не просил, и вообще не пускаю никого в свой кабинет. А во вторых, справочник по коллоидным растворам всегда есть в библиотеке в свободном доступе. Зачем же вы там были, а, товарищ Попов? Что искали?
Зал взорвался. Кто-то крикнул: «Позор!», кто-то требовал проверки.
Председатель, стуча линейкой по графину, пытался восстановить порядок.
Попов, обхватив голову руками, бормотал: «Это провокация…», но его голос тонул в гуле. Фёдор Фёдорович, сидевший с каменным лицом, вдруг встал и добавил:
— Товарищи! Раз уж речь зашла о новом институте, то я, как его директор, предлагаю проголосовать за включение разработок Модеста Фёдоровича в государственный план на следующий год. Это, несомненно, укрепит оборонную мощь нашей державы.