Мургаш

Джуров Добри

— Это наши!

— Не может быть, Лазар. Чета еще на Прыдле. Я же им приказал выступить только в полночь.

Чета Мустафы или еще какая-то другая, все равно это были наши!

Спустя четверть часа стрельба утихла. Перевалив через хребет, мы продолжили путь к Осоицам. Обычно это расстояние можно было покрыть за час, но сейчас нам потребовалось в два раза больше времени. В десять часов вечера мы вошли в село.

Я решил остановиться у бай Павла. Он жил на краю села, а его проворная жена тетя Йота могла меня перевязать

не хуже врача.

Я знал, что бай Павел соорудил между двумя комнатами идеально замаскированное укрытие. Там я мог провести несколько дней, пока не спадет температура и не затянутся раны на руке.

Мы осторожно вошли во двор, я тихо постучал в двери. Никто не отозвался. Постучал сильнее — опять молчание. Нажал на дверь — она слегка скрипнула и подалась. Я посветил фонариком. Здесь, видно, недавно были люди — на столе стояла неприбранная посуда.

Мы решили прилечь на широкую лавку у стены, отдохнуть.

— Они где-то здесь. Может, зашли к соседям. Подождем, пока вернутся.

Миле зевнул и вытянул ноги:

— Хорошо бы похлебать чего-нибудь горяченького…

Нас разбудило петушиное кукареканье. Мы вскочили. Было пять часов утра. Кудахтали куры, мычала корова. А где же все-таки хозяева? Вдруг на ступеньках деревянной лестницы послышались легкие шаги. Мы посмотрели в окошко. Сверху, протирая глаза, спускался десятилетний Вецо, младший сын бай Павла. Он открыл дверь в кухню.

— Вецо!

Мальчик испуганно вздрогнул и отступил назад:

— Бате Лазар…

— Входи!

— Бате Лазар, бегите! Они сейчас придут сюда.

— Что случилось?

Глаза мальчика наполнились слезами:

— Вчера забрали маму, папу, бате Ванчо, бабушку. И меня взяли, а потом отпустили. Они сказали, что опять сюда придут…

— Не бойся. Не придут.

Мне хотелось как-то успокоить моего старого друга, с которым мы не раз вели серьезные «мужские» разговоры о гайдуках и партизанах, о битвах и войнах.

— Еще кого-нибудь арестовали в селе?

— Многих. Бай Райко, бай Георгия, бай Йордана, деда Коле, тетю Вецу, тетю Елизавету и еще… А меня отпустили к скотине.

— Ты молодчина. Не боишься?

— Нет…

— Кто в селе, солдаты или жандармы?

— Жандармы, бате Лазар.

— У вас есть что в доме поесть?

— Есть масло в миске.

Мы переглянулись с Миле. Масло без хлеба не очень приятно есть. Но все же нужно было хоть чем-то утолить голод. Мы густо посыпали масло солью и съели по две ложки, запив водой. Остальное завернули в бумагу и положили в ранец.

— Ты, Вецо, сейчас выйди на улицу, посмотри, нет ли кого, и вернись. А увидишь что не так — просвистишь песню о Елене и пойдешь вниз. Понял?

Вецо ушел и скоро вернулся. Путь был свободен. Мы с Миле поспешили к сосновой роще.

Вечером нам предстояло встретиться на Папратине с четой Мустафы. До встречи мы решили пересидеть в роще. Миле два раза перевязывал

мои раны, предварительно смазывая их йодом и посыпая… аспирином.

Ведь когда глотаешь аспирин, он помогает. Значит, если и рану посыпать, тоже поможет.

Этой медицинской логике мне нечего было противопоставить, кроме терпения послушного пациента.

2

Контрольная встреча с четой Мустафы не состоялась. Товарищи не явились.

…6 мая мы остановились в сосновом лесу у Буново. Миле отправился в село и вернулся оттуда с половиной жареного барашка, хлебом и бутылкой ракии. Протягивая бутылку, сказал:

— Это для промывания ран. Спирту не нашлось.

Целый день мы отдыхали. Узнали, что в селе полиция и жандармерия начали обыски, шли повальные аресты. Ночью мы поднялись по крутому восточному склону у речки Буновштица. Было холодно, но нам все же удалось немного вздремнуть.

Проснулись в полдень. Осмотрели ближние и дальние вершины, но ничто не говорило об опасности. Я вытянулся и тут же вскочил. Еще немного, и я дотронулся бы до длинной змеи с коричневой зигзагообразной лентой на спине. Она грелась на солнце сантиметрах в двадцати от меня. А в двух шагах от нее переплелся целый клубок змей, образовав пеструю пряжу.

— Миле, змеи!

Он вскочил, уставился на меня сонными глазами.

— Смотри, сколько змей кругом!

Откуда нам было знать, что это место в народе называется «змеярник». Здесь словно собрались все ядовитые жала Стара-Планины.

Мы отыскали по палке, сложили около себя камни и приготовились воевать с гадюками. Мы знали, что укусы их смертельны. Время от времени они поворачивали головы в нашу сторону, высовывали раздвоенные языки, шипели.

Камарская сторожка. Место наших постоянных встреч. Туда мы отправились 10 мая. Ночь выдалась темная, облачная, и мы залегли в придорожных кустах. Долго прислушивались, но ни говора, ни шагов уловить не могли. Подали сигнал, служивший паролем, и тут же от сторожки услышали ответ. Только наши ли это? Мы повторили пароль, и из темноты вынырнуло несколько фигур. В руках они держали винтовки. Мы поднялись на встречу.

— Кто такой?

— Свилен. А ты кто?

Это был Коста Хаджикинов, а с ним несколько товарищей из Пирдопского края.

Мы расцеловались. Я нетерпеливо стал расспрашивать его о судьбе третьего батальона. Коста находился в батальоне до 4 мая, участвовал в боевых операциях, а после этого отправился выполнять партийные задания в селах.

3

2 мая третий батальон оставил горную турбазу «Планинец» под вершиной Бабы и направился к Мирковским горам. Выпавший снег задержал партизан на несколько дней. Запасы продовольствия быстро таяли, и нужно было их пополнять. Группа численностью двадцать пять человек под командованием бай Стояна отправилась в село Буново…