Мургаш
Шрифт:
— Вы кто такие?
— Из Ксанти. Чиновники госбезопасности. Хотим осмотреть линию Метаксаса. Машину оставили в селе. И видимо, заблудились. Где укрепления?
В это время к нам подошел разводящий и попросил показать документы. Георгий показал удостоверение, я же тщетно рылся в карманах:
— Эх, забыл в другом костюме, когда переодевался. Давайте, ребята, так: сначала перекусим, мы еще не завтракали, потом осмотрим укрепления, а затем, если этого требует ваша служба, позвоним в Ксанти. Там вам скажут, кто мы и что.
Георгий вынул из ранца баночку с душистым мармеладом:
—
Караульный отведал мармеладу и махнул рукой на нас. Мы пошли к укреплениям, но, скрывшись из виду, сразу же свернули в лес. Час спустя, сделав большой круг, вышли к старому шоссе на Дардере, а потом направились в село Лыджа, известное своими минеральными водами.
Не прошли мы и трехсот метров, как перед нами появился какой-то полицейский чин с аксельбантами верхом на красивом коне золотистой масти. Мы с Георгием остолбенели. Что делать, если он потребует документы? Единственная надежда на то, что он не обратит на нас внимания. Бежать нельзя, это возбудило бы подозрение, поэтому мы спокойным шагом направились навстречу офицеру. Приблизившись на десяток шагов, отошли в сторонку, чтобы дать ему дорогу, и любезно поздоровались:
— Доброго здоровья!
— Здравствуйте!
Полицейский окинул нас рассеянным взглядом и проехал мимо, не сказав больше ни слова. И на этот раз пронесло! Мы облегченно вздохнули. И вдруг Георгий сжал мне локоть:
— Смотри…
Навстречу нам из-за поворота показался полицейский с винтовкой за спиной. Воротник его куртки был расстегнут, в одной руке он держал фуражку, а тыльной стороной другой руки вытирал пот, обильно струившийся по лбу. По-видимому, это была охрана начальника. Нельзя было позволить ему задуматься над тем, кто мы. Мы ускорили шаг, и я еще издалека спросил:
— Почему пешком?
Георгий не дал возможности ему ответить:
— Начальство только что проехало. Говорит, что не видел края красивее этого.
— Ему легко говорить, он на лошади, — пробормотал полицейский. — Закурить нет?
Мы угостили его сигаретой, пожелали успеха в службе и продолжили путь.
Центр села Лыджа обошли стороной. Нам хотелось есть, но останавливаться было нельзя: полицейские находились поблизости.
К вечеру подошли к Златограду. Там было несколько закусочных и две гостиницы. Мы выбрали ту, что находилась на окраине города. Георгий очень устал и настаивал, чтобы хоть эту ночь поспать по-человечески.
И мы решили разыграть сценку, чтобы как-то объяснить потерю документов. Я прикинулся пьяным, навалился Георгию на плечо, а он начал втаскивать меня по лестнице на второй этаж.
Немного спустя в комнату вошел хозяин. Я лежал поперек кровати в одежде и ботинках.
— Пожалуйста, господа, ваши документы.
Георгий подал свои и принялся меня тормошить:
— Дай твое удостоверение!
Я промычал что-то нечленораздельное. Георгий начал рыться в моих карманах. Не найдя там ничего, принялся меня ругать за то, что я нализался как свинья и что из-за меня он не может лечь и выспаться как следует.
— Может, переспим эту ночь, а завтра разберемся? — спросил он хозяина.
— Нельзя. Полиция категорически запрещает. Придут проверять —
— Но тогда мы сами заплатим. У его отца вальцовая мельница… — начал изворачиваться Георгий.
Однако хозяин оставался непреклонным, и Георгий принялся опять меня трясти:
— Вставай, пойдем в закусочную. Может, ты там потерял удостоверение, когда расплачивался?..
Нам тут больше нечего было делать. Георгий снова взял меня за талию, и так, в обнимку, мы вышли из гостиницы.
На улице было темно. На первом же перекрестке я «протрезвел». Решили, что Георгий вернется в гостиницу и скажет, что я остался ночевать в корчме, где пил. Иначе поступить мы не могли. Наши вещи остались в гостинице, и, если за ними не вернуться, хозяин заподозрил бы неладное и известил полицию.
Всю ночь я провел под открытым небом, а рано утром мы с Георгием встретились в городской кондитерской.
27 апреля. Пока я дожидался Георгия, в кондитерскую вошло несколько парней. Они говорили громко, шумели. Я понял, что это новобранцы. Подошел к ним и незаметно вступил в разговор. Ребята должны были ехать на грузовике до Момчилграда в сопровождении подпоручика.
В это время в кондитерскую вошел Георгий. Я сказал ребятам, что мы работаем на руднике и хотим проехать в Пловдив, но у нас нет денег.
— Давайте с нами, — предложил один высокий паренек.
— А можно?
— С нами все можно!
Мы залезли на грузовик, и немного спустя подпоручик дал команду трогаться. До Момчилграда ехали без происшествий, около казармы простились с ребятами и направились в ближайшую корчму, где оставили свои ранцы. До вечера просидели в кондитерских и в парках, стараясь не попадаться никому на глаза, а когда стемнело, пошли на вокзал. Билеты взяли до Пловдива, и после полуночи перед нами засияли огоньки города.
28 апреля. В Пловдиве на станции поезд стоял около получаса. Мы слезли, чтобы поразмяться и купить билеты до Софии. В Момчилграде мы нарочно взяли билеты только до Пловдива, чтобы запутать следы, если полиция погонится за нами.
Встали в очередь за билетами и начали считать деньги. Оказалось, что нам хватит на билеты только до Вакарела.
Делать было нечего. Взяли билеты до Вакарела. А потом опять пошли пешком. В седловинах лежал густой туман, но мы шли быстро, гонимые желанием как можно скорее добраться до дому.
В сущности, домой никто из нас идти не собирался. Для нас дом был запретной зоной, так как шпики наверняка уже несколько дней наблюдали за нашими квартирами. Нам хотелось только добраться до Софии.
После нескольких часов усиленного марша мы подошли к окраинам столицы. Здесь нам с Георгием предстояло расстаться. Мы крепко пожали друг другу руку и разошлись.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
28 апреля 1942 года. Пять часов вечера. Каждый месяц в этот день я ходила делать очередные взносы за радиоприемник. Вдруг на трамвайной остановке возле станции Подуяне я увидела маму и тетку Райну. Они махали мне руками. Когда я подошла, Райна обняла меня и прошептала на ухо: