Мусаси
Шрифт:
– Не получается, – повторил он. – Надо обо всем забыть и настроить мысли на другой лад.
Мусаси лег на спину и закрыл глаза. Голову заполнил ослепительно белый туман. Душа неслась в бесконечной пустоте.
В это утро почти все постояльцы покидали постоялый двор. Четырехдневная конная ярмарка закончилась. Барышники разъезжались по домам. Теперь несколько недель постоялый двор будет пустовать.
Хозяйка окликнула поднимающегося по лестнице Иори.
– Что тебе? – спросил мальчик.
Сверху
– Куда это ты?
– Наверх, к учителю. А что?
– Не задавай вопросов, а лучше скажи, когда ты ушел отсюда?
– За день до позавчера, – ответил Иори, посчитав на пальцах.
– Три дня назад, да?
– Так.
– Хорошо провел время? Уж не лисы ли тебя околдовали?
– Откуда тебе известно? Сама лиса, похоже. – Иори, довольный своей шуткой, поднялся еще на несколько ступеней.
– Твоего учителя там нет.
– Не верю.
Иори взбежал наверх, но скоро вернулся совершенно растерянный.
– Он сменил комнату?
– Не понимаешь? Он совсем уехал.
– Правда?
– Сомневаешься, так посмотри книгу постояльцев. Видишь – «выехал»?
– Но почему? Не дождавшись меня?
– Да. Потому что ты слишком долго болтался невесть где.
– Но… но… – Из глаз Иори брызнули слезы. – Пожалуйста, скажи, куда он ушел?
– Он мне не докладывал. А тебя он бросил, потому что ты непутевый.
Иори выскочил на улицу, беспомощно оглядываясь по сторонам. Почесывая гребнем редкие волосы, хозяйка закатилась хриплым смехом.
– Не суетись, – крикнула она Иори. – Я пошутила. Твой учитель живет напротив у полировщика мечей.
Иори запустил в нее соломенным конским башмаком. С виноватым видом Иори появился в комнате Мусаси, сел в официальную позу и еле слышно произнес:
– Я вернулся.
Он уже заметил сумрачное настроение, царившее в доме, оглядел комнату учителя, заваленную стружкой.
– Я пришел, – повторил Иори чуть громче.
– Кто это? – пробормотал Мусаси, открывая глаза. – Иори.
Мусаси резко сел. Он обрадовался в душе, увидев мальчика, но чувств не выразил.
– А, это ты, – коротко бросил он.
– Простите, что задержался.
Ответа не последовало.
– Простите меня, учитель!
На этот раз извинения сопровождались поклоном, но Мусаси промолчал.
Мусаси встал, затянул пояс и приказал:
– Открой окно и прибери в комнате.
Он вышел, прежде чем Иори успел произнести: «Слушаюсь!» Мусаси спустился вниз и справился о состоянии раненого.
– Спал крепко, – ответил Коскэ.
– Я позавтракаю и сменю тебя. Ты устал, – предложил Мусаси, но Коскэ отказался.
– У меня к тебе просьба, – обратился он к Мусаси. – Надо сообщить
Мусаси пообещал, что отправит Иори или сходит сам. Когда он поднялся к себе, в комнате было чисто.
– Иори, ответ принес?
– Вот он, – бодро ответил Иори, радуясь, что его не ругали. Он извлек конверт из-за пазухи.
– Дай сюда.
Иори на коленях приблизился к учителю и протянул письмо. Сукэкуро писал:
«Господин Мунэнори является наставником сёгуна, поэтому он не может с вами встретиться. Если вы посетите нас по другому поводу, то, вероятно, наш господин сможет повидать вас в додзё. Если вы непременно хотите испытать стиль Ягю, то вам следовало бы встретиться с Ягю Хёго. К сожалению, он отбыл в Ямато по причине болезни господина Сэкисюсая. Разумнее поэтому отложить ваш визит к нам. О деталях договоримся позднее».
Мусаси улыбнулся. Иори, почувствовав, что гроза миновала, непринужденно вытянул ноги и проговорил:
– Их дом совсем не в Кобикитё, а в Хигакубо. Усадьба богатая. Кимура Сукэкуро угощал меня такой едой…
– Иори! – строго прервал его Мусаси, недовольный фамильярностью мальчика.
Мальчик быстро подобрал под себя ноги и ответил.
– Да, господин!
– Три дня слишком большой срок, если ты и заблудился. Что с тобой стряслось?
– Меня заколдовали лисы.
– Лисы?
– Да, господин, лисы.
– Как же ты, деревенский парень, позволил им заколдовать себя?
– Сам не знаю. Совсем не помню, что со мной было.
– Странно.
– Да, господин, я и сам удивляюсь. В Эдо, наверное, лисы коварнее деревенских.
– Согласен, но, по-моему, дело не в одних лисах.
– Лиса выскочила на меня, чтобы заколдовать, я отрубил ей хвост, вот она меня и наказала, – затараторил Иори.
– Тебя наказала не лиса, а твое чувство вины. Посиди и подумай над моими словами. Когда я вернусь, расскажешь мне, что ты придумал.
– Слушаюсь. Вы уходите?
– Надо зайти в одно место по соседству с храмом Хиракава в Кодзимати.
– До вечера вернетесь?
– Если не встречу лису.
Мусаси ушел, оставив Иори размышлять о чувстве вины. Небо было затянуто плотными облаками, которые в сезон дождей удручают глаз.
Покинутый пророк
Пение цикад наполняло рощу вокруг храма Хиракава Тэндзин. Ухала сова. Мусаси подошел к дому Обаты и громко поздоровался, но ему ответило эхо. Вскоре послышались шаги, и из дома вышел самурай с двумя мечами, по виду персона более значительная, чем страж или привратник.