Муза
Шрифт:
"Все немного сложнее". Я со вздохом стряхнул ворсинки с покрывала. "Мы вроде как невозможны".
"О нет. Не говори так".
"Это правда. Я немного увлекся им, потому что он до смешного красив. Но я не могу - и не должен - игнорировать все остальное".
Люси вздохнула. "Что ж, это отстой. Может быть, после того, как ты закончишь на него работать...?"
"Он все равно будет таким, какой он есть. Нет, мне нужно сохранить профессионализм. Делать свою работу и все", - сказал я, желая,
"Ну, дай мне знать, если что-то изменится", - сказала Люси. "Кто знает? Может быть, просто присутствие твоего светящегося лица приведет его в чувство, и он будет вести себя хорошо".
Я улыбнулся при мысли о том, что Амбри будет вести себя хорошо в любом качестве.
"Чудеса случаются. Мне пора бежать. Люблю тебя, Люс".
"Я люблю тебя, Коул. Скоро поговорим, хорошо?"
"Обязательно".
Мы попрощались, и я тут же установил холст и взял карандаш. Свет снаружи становился все тусклее, но это казалось уместным. Я глубоко вздохнул, вспоминая, как прошлой ночью Амбри стоял у окна, кончики крыльев чистили пол, его черные-пречерные глаза были какими-то выразительными и задумчивыми. Почти меланхолия.
Я набросал его черно-белый эскиз, а цвет заполнил мысленным взором. Блики окна за его спиной и одинокий уличный фонарь, светящийся желтым светом. Темно-бордовый цвет стен, черный цвет его костюма. Вся композиция возникла передо мной за несколько мгновений; я видел ее так, словно она уже была закончена. Я бросил карандаш, взял кисть и принялся за работу.
Час становился поздним. Я зажег лампу.
В комнате стало холодно. Я надел свитер.
Мой желудок урчал. Я не останавливался. До тех пор, пока мои глаза не начали гореть. Только тогда я понял, что у меня нет очков - новые будут готовы только через несколько дней. Я был дальнозорким и не нуждался в них для этой работы, но они понадобятся, когда дело дойдет до более тонких деталей. Пора заканчивать.
Или ночи. По радио на часах было уже одиннадцать вечера. Я рисовал почти шесть часов без перерыва.
Я отложил кисти и умылся. Я должен был устать, но чувствовал себя бодрым, к тому же я обещал Амбри заняться исследованием его портрета.
Я разогрел чашку рамена - соленая лапша никогда не была вкуснее - и улегся в постель. Даже холодный ветер, проникающий через окно, не так сильно беспокоил меня.
Удивительно, что может сделать с человеком маленькая надежда.
Я пролистал книгу по истории искусства, которая охватывала эпоху Возрождения до конца 1800-х годов. Но картинки проплывали мимо моего взгляда, и я не замечал их. Я уже знал, как буду рисовать портрет Амбри. Я мог представить себе каждую линию, каждый мазок кисти.
Книга вырвалась из моих рук, когда сон подкрался ко мне.
Рассвет наступил, как мне показалось, через несколько минут, но я уже вскочил с кровати и рассматривал свою картину. Еще несколько часов, и все будет готово.
"Святое дерьмо", - прошептал я.
Я коснулся края холста, наполовину боясь, что он исчезнет. Что я сплю. Но, как сказала Люси, сомнения в себе, которые сжимали меня, как удав, исчезли, и я мог дышать. Я был в зоне. Я делал то, что должен была делать, и это было все.
Я должна была прийти к Амбри только во второй половине дня. Я нарисовал три эскиза его полного тела в виде демона - они практически вылетели у меня из-под руки - и отправился в Гайд-парк. Я держал цену в двадцать фунтов, и снова клиенты говорили мне, что это дешево. Амбри и так платил мне слишком много за свой портрет, а тут еще эти наброски были его подарком. Было ощущение, что я пользуюсь преимуществом.
К полудню два эскиза были расхватаны, и высокий мужчина в коричневом твидовом пальто взял последний, изучая его через круглые очки из черепахового панциря.
"У вас есть еще?"
"Это все, - сказал я, - но я работаю над серией картин".
Он кивнул и порылся в кармане. Он протянул мне визитную карточку с надписью "Дэвид Кофман, розничный продавец и экспонент" и своей контактной информацией.
"Я курирую коллекции для Лондонской ярмарки искусств через неделю после этой субботы. Как вы думаете, у вас будет что показать к тому времени?".
"Я... да! Определенно".
"Киоски для художников открываются в шесть утра. Тогда приходите ко мне в офис. Я займу для вас стенд".
"Я не знаю, что сказать. Спасибо."
Он протянул мне эскиз. "Вы забыли подписать его".
"Ах, да."
Я подписал свое имя в правом нижнем углу, пока он доставал из бумажника пятидесятифунтовую купюру.
"Я не имею привычки покупать у своих продавцов", - сказал он, - "но эту я оставлю себе". Мы обменяли эскиз на деньги, и он прищурился на мое имя. Затем он наклонил ко мне свою кепку. "Через неделю, в субботу, Коул А. Мэтисон".
"Хорошо. Тогда до встречи". Я сел обратно на свой маленький табурет. "Подождите! Вы забыли сдачу".
Он рассеянно махнул мне рукой, его глаза были устремлены на эскиз. "Поверь мне, это
Я приехал в квартиру Амбри в начале дня. Жером сидел за столом. Опять. Они когда-нибудь давали ему отгулы? Он помахал мне рукой, прежде чем я успел сказать хоть слово. У двери Амбри я постучал, и он пригласил меня войти.
<