Муза
Шрифт:
Я глубоко вдохнул, приготовившись к тому, что он будет будоражить мои чувства и путать мысли.
Он сидел на стуле у камина, глядя в пламя, и на его красивом лице было написано грозовое выражение. Он был одет во все черное, как будто собирался на фотосессию или премьеру фильма. Его острый взгляд скользнул ко мне.
"О чем-то задумался?" - спросил он. "Позволь мне угадать. Ты размышляешь о продаже моих набросков". Он закатил глаза и снова повернулся к огню. "Неудивительно, что Фортуна продолжает скучать по тебе, Коул Мэтисон. Ты
"Сегодня Фортуна не скучала по мне, благодаря тебе".
Я рассказал ему о мистере Коффмане и лондонской ярмарке искусств.
"Таким образом, начинается ваш эпический взлет к славе и несметным богатствам", - сказал Амбри.
"Не знаю, как насчет этого, но это больше действий, чем я видел с момента окончания школы".
"Так что, естественно, ты чувствуешь вину за это".
"Это не чувство вины, на самом деле". Я улыбнулся. "Ну, может быть, немного".
"Зачем? Я открыл тебе свою форму, чтобы ты мог использовать ее для создания своего имени. Мой человеческий портрет - для меня".
Я изучал свои руки, испачканные углем. "Я знаю. Просто это очень много, и я благодарен..."
"Тогда скажи спасибо и покончи с этим".
Его плохое настроение было похоже на грозовую тучу, заполнившую квартиру; воздух был напряженным и электрическим. Я присел на диван. "Все в порядке?"
"А почему бы и нет?"
"Это ты мне скажи". Я заметил, что его волосы не были как обычно безупречно уложены, а были взъерошены. Как будто кто-то - не один кто-то?
– провел по ним пальцами. "Долгая ночь?"
"На самом деле, да. Это не оскорбляет твою чувствительность?"
Я пожал плечами, положив локти на колени. "Не знаю. Мне это не нравится, но я был окрылен..."
"В том, что я могу сделать для тебя?" Он насмехался. "Как по-человечески с твоей стороны".
"Возможно", - признал я. "Я даже не знаю, чем именно ты занимаешься. Создаешь сексуальных наркоманов? Или заставляешь людей изменять тем, кого они любят? Или…"
"Я не заставляю людей делать что-либо. Ни один демон не заставляет. Мы только разжигаем то, что уже существует в вас. Это зависит от тебя, чтобы противостоять нам. Дать отпор своей силе, которая намного превосходит нашу, если вы только поверите в это".
Я нахмурился. "Я просто не понимаю. Тысячи - возможно, миллионы людей имеют сексуальные проблемы. Ты несешь ответственность за все это?"
"Да", - ехидно сказал Амбри. "Я похотливый Дед Мороз, который за одну ночь посещает все спальни, доставляя лакомства всем непослушным мальчикам и девочкам".
"Может, и так. Я не знаю, как это все работает".
"У меня есть легионы слуг", - сказал Амбри. "Меньшие демоны, которые
"Я не знаю, как себя чувствовать".
"Хмф. Что-то я не припомню, чтобы ты жаловался в ту ночь, когда тебе помогли мои особые навыки".
Мое лицо разгорелось. "Я думал, что мне приснилось. Этого больше не повторится".
"Ты звучишь не очень убедительно".
"Это все сюрреалистично", - признал я со вздохом. "Как будто тебя двое. Та версия, которую я хочу рисовать, пока мои глазные яблоки не выпадут из головы, и та, которую я хотел бы...".
Я оборвал свои слова кашлем. Я даже не знал, что я собиралась сказать, кроме того, что это было что-то, что я не мог взять назад.
"Не существует одной версии меня без другой", - тихо сказала Амбри. "Не забывай об этом".
Наступило короткое молчание, а затем я медленно спросил: "Ты скучаешь по человеческому обличью?".
Он вздрогнул - мельчайший зуд в челюсти. "Что могло натолкнуть тебя на эту мысль?"
"Ты сказал, что большинство демонов работают с другой стороны. Но ты здесь. У тебя есть свой дом, свои деньги. Ты хочешь получить портрет того времени, когда ты был... живым".
"Мне ничего не хватает в том, чтобы быть человеком".
Я мягко улыбнулся. "Ты звучишь не очень убедительно".
"Ладно. Мы оба лжецы".
Надежда вспыхнула в моем сердце, глупая и яркая. "Ты действительно скучаешь по нему? Так может, если..."
"Нет никакого "если", Коул Мэтисон, и ты задаешь слишком много вопросов. Ты провел свое исследование?"
Переходим к делу. Хорошо. Это то, чего ты хочешь, верно?
Это было спорно, но работа была единственным, что могло - или должно было - произойти между нами. Я защищал свое сердце годами; держать дистанцию с демоном не должно было быть так чертовски сложно.
Я порылся в сумке и достал книгу по истории искусств. Я пролистал ее до раздела об Элизабет Ле Брюн.
"Вчерашний разговор о Марии-Антуанетте натолкнул меня на некоторые идеи. Ле Брюн была одним из величайших портретистов вашей эпохи, известным своими портретами королевы. Но вот этот заставил меня задуматься". Я показал ему портрет короля Станисласа II в красном плаще и белом парике. "Это то, что ты имел в виду? Помнится, ты впервые пришел ко мне в таком одеянии".