Музей революции
Шрифт:
— Кстати, — Силовьев вновь не может удержаться, — видел этот перстенек? с секретом!
Как мальчик, хвастающий перочинным ножиком, Силовьев нажимает на защелку, и камень отделяется от перстенька. Под камнем — крохотное углубление.
— Видал? Умели жить... фамильное. Раз, незаметно выпустил в бокал, и нет проблемы.
Силовьев заливается дрожащим глупым смехом. Спохватывается, снова каменеет.
Подходит скрипучий внучок, ставит поднос — со стаканами в серебряных одутловатых подстаканниках, с толстопузым крохотным графинчиком и меленькими стопками; на другом подносе белый чайник и старинная тарелка с канапе,
Внук разливает чай, прищурившись, нацеживает водку, медленно, как капают сердечное лекарство. Кажется, сейчас запахнет корвалолом с кардамоновой и мятной примесью.
Силовьев открывает пачку «Беломора», достает доисторическую папиросину, кончиками пальцем пережимает гильзу, вставными ярко-белыми зубами надкусывает у основания, шуршит, разминая табак, долго нюхает, кладет на место.
И говорит:
— Ну, со свиданьицем. Вы пейте.
— А вы?
— А я свое выпил. Теперь остается смотреть. И получать сомнительное удовольствие. Ты пока не поймешь. Рановато. Что, выпил? Ну, Ванюша, разливай еще — красиво пьете! Вот хорошо, вот молодец. А теперь давай решать, что будем делать.
как вас зовут вы кто откуда мой номер?
Напишешь Паша — п'oшло и глупо. Саларьев? Павел Саларьев? Кошмар. Лучше просто:
Я Павел. Про номер давайте при встрече.
Фальшь, мальчишество, его коробит от собственных слов! В детстве он стеснялся девочек; они прекрасно это знали, и подсаживались на физкультуре, прикасаясь круглыми коленками, холодными и гладкими, как яблоки: Пашук, а почему ты так коротко стрижешься? а чего отодвигаешься? я тебе не нравлюсь? а хочешь — поцелую? В юности кадрился, как положено, но эти пошлые приемчики, которыми, как спутники сигналами, запросто обменивались однокурсники, были для него как скрежет мокрым пальцем по стеклу, мороз по коже. И н'a тебе. Пятый десяток. Туда же.
— торопите события и пчм потом? Коль? Ну честно? Кончай придуриваться. Когда домой?
Умная женщина, хитрая.
— Я не Коля. Можете проверить.
— как
— Пройдите по этой ссылке, там база данных на все московские мобильные. Я Павел Саларьев.
Минут через пятнадцать телефон подпрыгивает и коротко зудит.
— да. Павел ладно. а почему тогда писали с питерского. В пршл раз.
Неужто зацепило?
Странное устройство человек; только что стыдился самого себя, и вот уже самодовольно ухмыляется, и без малейшего смущения опять поскрипывает кнопками:
— Потому что я из Питера. А вы откуда родом?
— О. высокий разговор откуда родом прямо книжка. попробуй угадать.
— Юг?
— Тепло.
На Юге, милая, всегда тепло.
— Сочи?
— Холоднее.
— Украина?
— Не
Что это значит — не совсем? Думай, Павел, думай.
— Ну куда пропал
Тихо, тихо, тихо. Ты увлеклась игрой. Только не будем натягивать леску; дальше — осторожно, аккуратно, без подсечек.
— Крым?
— Смотрика угадали.
— А конкретно? Симферополь? Гурзуф? Ялта? Алупка?
— Коль ну уже не смешно.
— Да говорю же, я Павел Саларьев. Вы проверяли.
— Пишешь с телефона нового водителя?
— Что мне сделать, чтобы вы поверили?
— Ладно милый продолжаем игру. Ж-4 ранен. К-8 убит. Вспоминай я ж тебе говорила.
Павел, Павел. Что будем делать? Она не верит. Или хочет верить, но боится? И ведет двойную, осторожную игру? Если муж — пусть думает, что для него. А если ненормальный ухажер… тогда увидим. Хорошо; попробуем продолжить. Пусть отвечает как бы Коле. Тихо допуская, что не только для него.
— Симеиз? Больше названий не помню
— Судак! Неужели забыл?
— Ах, я идиот. Прекрасное место!
— да не очень-то скучища. А потом куда мы переехали? Придуривайся дальше. подсказка твой тесть бывш металлург
— Кривой Рог?
— не, Коля. Ты не оттуда меня вывез. Запорижжя.
— О. Я тоже в Питер перебрался с юга. Но с другого. Ваша очередь угадывать.
На секунду задумался, взвесил все, и ласково добавил:
— Влада.
Минута, другая. В ответ ничего.
— Ну как, помочь?
В ответ ни звука.
— Почему молчите? Д-3 ранен, М-7 — убит?
Шутка неудачная? Она молчит.
— Я вас чем-то обидел? Вы рассердились, что я вас назвал по имени? Честное слово, это не розыгрыш. Я не Коля. Правду говорю. Ладно, выдаю секреты: я тот, кто вам звонил, когда перекодировали номер. Помните?
Ответа нет.
Вы почему молчите?
А она — по-прежнему — молчит. Так долго, так страшно молчит, что Павел не выдерживает, и, чувствуя биение в висках, быстро набирает телефонный номер. Чтобы услышать хромированный голос: аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Возле правильной песочницы должны стоять железные качели. У качелей толпятся дети, шумят, пытаются пролезть без очереди. Каждый мечтает поплотнее усесться на горячее сиденье, оттолкнуться ногами о мокрый песок, и начать работать телом, вперед-назад, вперед назад, одолевая силу притяжения, на секунду залипая в небо, как присоска, и сразу же отваливаясь вниз.