Музейная ценность
Шрифт:
– Давайте вернемся в гостиницу, - предложил я.– Все равно сейчас нет смысла идти в музей. Когда у антиквара что-нибудь выясним, тогда пойдем дальше. Ева, ты согласна?
– Вполне.
На этом и решили.
Когда мы пришли, оказалось, что класс никуда не пошел. Та ненормальная медичка, которая дико намяла мне живот, проверяла всех подряд, после того, как узнала, что мы из Пскова. Не знаю, чего уж она обнаружить хотела, но ребята здорово пострадали. Стрижева их спасала, как могла.
Мы поговорили с Лидией
!!!!!! То есть Салину все-таки все рассказали?
Интермедия 4Остров в северном море, 19.. год, подножие гор
!!! Северное море?
Синее небо тонуло в волнах бескрайнего северного моря.
Прибой ласкал угрюмые скалы, затапливая подводные пещеры, засыпая их жемчугом и волнуя длинные стебли водорослей.
Узкий тронный зал был пуст, даже гулкое эхо покинуло его каменные своды. Магистр стоял у моря и ожидал прилив. Его длинные черные одеяния делали фигуру необъятной и величественной. Огонь очей Тарибоса заставил воспламениться закат на западе, и пылающее солнце вспенило воду.
Высокая смуглокожая женщина подошла к нему сзади.
– Тарибос, - молвила она магистру, - я чувствую, ты размышлял над тем, что Хранителями было замыслено. Они не строят козней, а лишь хотят справедливости.
– Кто хочет торжества, не в силах мыслить о правде, зле, добре, возмездии. Я должен править. Мой мир сильнее. Покуда каждый, кто дышит и творит, творит во имя счастья. А злом его добиться совсем легко. И скоро. Лишь дух будет страдать.
А мертвый дух чужд терзаньям. Там плоть владеет. И она отдаст нам души тех, кто жаждет счастья без запретов.
– Хранители хотят свершить несправедливость. А вершащий несправедливость несчастнее несправедливо страдающего… - ответила на слова Магистра мудрая Эффесса.
– Они слабы. Теперь поток их знаний скуден. Они не смогут указать дорогу Юриусу. Он силен, и дух его отнюдь не беден.
Сей юноша, Эффесса, размысли, - он нужен нам. Его взор столь ясен, что я вижу все его честолюбивые помыслы.
– О, да, Магистр, тебе решать. Я повинуюсь твоим мыслям.
Готова следовать указу перста и разума.
– Я склонен поверить в него. Столетия мои позволят мне принять решение. А что решила ты? Ты - мудрая, Эффесса.
– Спасибо, Маг. Я думаю, сей юноша достоин доверия, которое ему окажешь ты. Он смел, ты прав. Но так ли он свободен?
– Вива, Эффесса! Вива! Ты нашла то, что вечно ускользало от меня! Я видел многое, но это! Как ты права!
– Благодарю, Магистр, - Эффесса низко поклонилась.
– Ну что ж, когда нам столь многое
– Я знаю, чем стоит Юриуса испытать. Пусть не будет излишне жестоко желание мое, но булавка должна исчезнуть… Так нам себя покажет он, не ведая того, что сам с собой творит.
– Прилив!– грянул глас Тарибоса. Так черпай же всю силу моря. Медузы, крабы, киты, чудовища, сокрытые пучиной водной нам силы отдадут.
Пенные волны вздымались над островом, желая потопить его.
Однако силы зла не могут быть воде подвластны. Серп месяца бросил тень на лицо Магистра и протянул серебряную нить от неба до соленых волн, камней дикого пустынного берега.
Фигуры у моря скрыла тьма. Они в ней растворились.
Глава 6
Избавиться от Красильникова не получилось, поэтому к антиквару мы пошли вчетвером. Правда, Женька сказал, что останется у входа, он возьмет с собой книжку и плейр, и скучно ему не будет. Молодец парень - никогда никому не мешает. Не то, что некоторые. И без имен понятно. Я так хорошо запомнил дорогу к антикварной лавке, что, наверное, нашел бы ее и с закрытыми глазами. Я вообще хорошо ориентируюсь.
Мы пришли туда рано, около половины девятого. Позвтракали на ходу. В гостинице только умылись и уничтожили часть злонамеренных микробов, которые во рту ночевали. Я с удовольствием слопал чизбургер и запил все яблочной фантой.
Ева разделяла мои вкусовые пристрастия, да и не только их.
Антон за обе щеки уписывал жареную картошку с обилием кетчупа. Я почему-то про его кота вспомнил. И такого же захотел. И почему такое сокровище ему досталось?
Несправедливо. Мне кажется, что Уголь должен быть моим, и если бы у него был выбор, то он у меня бы стал жить, а не у Красильникова.
Снова я поймал себя на том, что иду и злюсь. Злюсь на Красильникова. Так хотелось дать ему по физиономии. Без повода, причин и так достаточно, что ждать подходящего момента и не стоило. Вдруг я ни с того, ни с сего подставил ему подножку. Не знаю, как это получилось. Он упал.
– Ты чего?!– он недоуменно смотрел на меня с асфальта.
– Я ничего, а ты лучше смотри под ноги, а то так и голову разбить недолго.
Я ответил ему абсолютно бесстрастным голосом, как будто и не был виноват в том, что он здесь растянулся.
– Ну ты даешь, - сказала Ева, - упасть на ровном месте.
Я помог ему встать и почувствовал, что он в моей власти. Вот мой, и все! И настроение заметно улучшилось. Может быть, потому, что я, наконец, начинаю занимать положение, которого достоин. Как на баскетбольной площадке. Многие играют хорошо, даже отлично, но я всегда был и буду первым. Только теперь так будет всегда и везде. Я так хочу.