Мужчина и женщина. Тело, мода, культура. СССР - оттепель
Шрифт:
На первых порах бородачи подвергались критике на комсомольских собраниях. Этот феномен зафиксировал В.П. Аксенов в повести «Апельсины из Марокко». А питерский поэт-шестидесятник В.И. Уфлянд вспоминал, что после трехмесячного пребывания в «Крестах», знаменитой питерской тюрьме, за якобы спровоцированный дебош, он «бросил бриться и был, наверное, единственным в городе человеком с бородой, за что и был заклеймен как стиляга с надменно выпяченной нижней губой каким-то прокурорским работником» (Уфлянд 1999: 201).
Конечно, кроме западного влияния, мода на бороды в 1960-х годах объяснялась увеличением престижа профессии геологов, часто не брившихся в экспедициях из-за
Несколько иной характер отращивание волос на лице обрело во второй половине 1960-х годов, после свержения Н.С. Хрущева. Антихрущевские настроения партийной верхушки были истолкованы многими деятелями культуры и искусства как антизападные. «Неосталинизм» брежневского времени окрасился в патриотические тона. Это была очередная попытка возрождения религиозно-национальной духовности в строго государственных рамках. «Андрей Рублев» А.А. Тарковского, изыскания филолога Д.С. Лихачева, позволившие по-новому оценить «Слово о полку Игореве», «Черные доски» В.А. Солоухина возродили обыденную моду на все русское. В первую очередь это были иконы и соответствующие им по духу бороды.
Однако, если моды на прически были в первую очередь результатом западного влияния, то совершенствование техно-гигиенических практик в этой сфере являлось заслугой власти, внедрявшей в повседневную жизнь достижения химической науки. Во второй половине 1950-х годов в качестве средства для мытья волос население в основном использовало обычное кусковое мыло: глицериновое, дегтярное, детское. Жирные волосы журнал «Работница» еще в 1956 году, правда, в основном женщинам, советовал мыть мыльным спиртом, горчицей, а сухие – вообще не чаще одного раза в 10–15 дней (Работница 1956 г: 30). В 1959 году «Краткая энциклопедия домашнего хозяйства» уже информировала о появлении жидкого мыла под названием «Шампунь», замечая, однако, что «длительное систематическое его применение может вызвать высушивание и истончение волос» (Краткая энциклопедия домашнего хозяйства 1959: 191). Объем производства товаров для нужд населения увеличился настолько, что в середине 1960-х годов лингвисты зафиксировали появление названия новой отрасли химической промышленности – «бытовая химия» (Новые слова и значения 1971: 516). В быту появились новые моющие средства. Книга «Домоводство», изданная в 1957 году, советовала читателям воспользоваться «Мыльной стружкой» и порошком «Новость». В 1959 году «Краткая энциклопедия домашнего хозяйства» уже рассказывала о мыльных брикетах «Снежинка», «Лебедь» и жидком мыле «Универсол» (Краткая энциклопедия домашнего хозяйства 1959: 599–600). То же издание, но вышедшее в 1966 году, уже информировало о таких моющих средствах, как «Автотурист», «Капронил», «Ракета», Эра», «Синтол», и даже об импортных порошках «Мильва», «Мильвок», «Персиль» (Краткая энциклопедия домашнего хозяйства 1966: 734). Это был важный шаг по развитию новых гигиенических практик, но население нуждалось не только в информации о существовании чудо-порошков и жидкостей, но и в системе разрешений и запретов на их применение. Осенью 1960 года журнал «Работница» вынужден был в спешном порядке дать ответ на вопрос читательниц из Вологды, Читы и Киева: «Можно ли мыть волосы „Новостью“?» Врач-косметолог А. Гусарова писала на страницах журнала по этому поводу: «Порошок „Новость“ получил широкое распространение в нашем быту. Он хорош для стирки изделий из шелка, шерсти, трикотажа и меха, так как в отличие от жирового мыла моет и в жесткой воде, и в кислой, и в щелочной. Но мыть им волосы нельзя, потому что в состав порошка входят очень едкие вещества, как, например, серная кислота и щелочь, которыми можно повредить не только волосы, но и кожу» (Работница 1960е: 29).
Благодаря развитию химического производства совершенствовались и средства по завивке и окраске волос. Уже в 1958 году журнал «Работница» напечатал материал под знаковым заголовком «И химия стала служить красоте», посвященный преимуществам химической завивки перед перманентом (Работница 1958б: 15). Но одновременно журнал выстраивал определенные правила использования «химии»: «Ошибаются те женщины, которые считают, что сделав перманент или химическую завивку, они тем самым избавили себя от дальнейшего ухода за прической. Завивка и перманент лишь облегчают укладку волос, которую необходимо делать регулярно. <…> В этом сезоне остаются модными прически, уложенные не локонами, а крупными, слегка вырисовывающимися волнами, что придает волосам вид естественной завивки» (Работница 1960б: 31). А уже в 1961 году эта ситуация получила отражение в художественной литературе. В повести И. Грековой (Вентцель Е.С.) «Дамский мастер» молодой парикмахер говорит клиентке: «Со своей стороны, могу предложить вам химию. <…> Самый современный вид прически. <…> Имейте в виду, за рубежом совсем прекратили шестимесячную, целиком перешли
Таким образом, на внешность женщин в период хрущевских реформ в значительной степени повлияла химизация народного хозяйства, мужчины же улучшили свой внешний вид за счет развития техники, в частности расширения выпуска бытовых электрических приборов. Речь, конечно, в первую очередь идет об электробритвах, появившихся на рубеже 1950–1960-х годов. М.Ю. Герман вспоминал, что «джентльменский набор» фата 1960-х годов состоял из «китайской авторучки, кожаной папки на молнии вместо портфеля, электрической бритвы „Харьков“, нейлоновых рубашек и плаща „болонья“» (Герман 2000: 424). Еще одно описание технических новшеств можно найти в романе В.А. Кочетова «Секретарь обкома» (1961). Во время пленума ЦК КПСС в Грановитой палате Кремля в специальном киоске продавалось много «интересных новинок: необыкновенных электрических бритв, перочинных ножей со множеством предметов, механических точилок для карандашей» (Кочетов 1961б: 2).
В целом же можно констатировать, что к середине 1960-х годов власти практически отказались от жесткого регламентирования предметно-функционального аспекта – в первую очередь женских причесок. В советских парикмахерских спокойно делали «бабетту» или ее русские варианты «халу» и «колос» с мощным начесом, а по улицам расхаживали девушки с распущенными волосами. В более сложной ситуации оказались мужчины. С середины 1960-х годов в молодежной среде под влиянием «Битлз» появились «волосатики», носившие слегка удлиненные волосы, всего лишь закрывавшие уши и часть шеи. Тем не менее «волосатика», как в начале 1950-х годов называли стилягу, могли не пустить на занятия в школу и в институт, задержать на улице как нарушителя общественного порядка и насильно постричь прямо в милиции. Один из юных советских битломанов, ныне известный историк М.М. Сафонов вспоминал, что в 1966 году от принудительной стрижки его спасла только серебряная медаль, удостоверение о получении которой случайно было у него при себе. Сочетание медали и нестандартной прически показалось настолько парадоксальным стражам порядка, что они отпустили «волосатика» с миром (Сафонов 2003: 174–176). Кроме битломанов, длинные волосы носили и первые советские хиппи, первое публичное собрание которых произошло 1 июня 1972 года на Пушкинской площади в Москве.
Но если в годы оттепели мужчины и женщины по собственной инициативе обновляли прически, а мужчины еще и отращивали бороды, то развитие парфюмерного производства, косметологии, а тем более пластической медицины полностью зависело от развития химического производства. По мере того как осваивались продукты синтеза жирных кислот, расширялся ассортимент косметических товаров, и это не могло не оказать влияние на телесные практики, в первую очередь женщин. На страницах журнала «Работница» стали активно печатать советы по уходу за кожей лица. Использование кремов, лосьонов, масок постепенно входило в привычку у многих, и важную роль в этом сыграло Государственное издательство политической литературы, которое с 1957 года начало выпускать отрывной «Календарь женщины». Журнал «Работница» писал: «Имеются в календаре и заметки врачей-косметологов об уходе за кожей лица и рук, за сухими волосами. <…> Календарь хорошо иллюстрирован, в нем вы найдете немало остроумных карикатур как советских, так и зарубежных художников. „Календарь женщины“ – хороший новогодний подарок советским женщинам» (Работница 1956 г: 30).
Распространению косметических средств в массах способствовало и расширение ассортимента выпускаемых в СССР средств для ухода за кожей лица. Они уже подразделялись на питательные, защитные, очищающие и «исчезающие» (Краткая энциклопедия домашнего хозяйства 1959: 297; Аствацатуров, Кольгуненко 1966: 29–30). Последняя продукция особенно любопытна с точки зрения косметологических новшеств. Речь шла о своеобразной основе под декоративную косметику, в современной лексике – «под макияж». О производстве такого крема в 1963 году информировал Невский мыловаренный завод (Вечерний Ленинград 1963а). В середине 1960-х годxов в арсенале средств для ухода за кожей лица появились кремы «Луч», «Молодость», «Сигулда», «Земляничный» и др. (Аствацатуров, Кольгуненко 1959: 101). Явным новшеством стал и такой вид косметических средств, как лосьон. «Краткая энциклопедия народного хозяйства» в 1959 году сообщала о появлении в СССР этого «косметического препарата», а в языковом пространстве он стал широко употребляться как реалия повседневности в середине 1960-х годов (Краткая энциклопедия домашнего хозяйства 1959: 326; Новые слова и значения 1971: 259).
Расширился за годы хрущевских реформ и ассортимент духов, выпускаемых советскими парфюмерами. Во многом это произошло за счет использования синтетических масел. Так, на ленинградской фабрике «Северное сияние» в 1958 году было произведено 850 тысяч подарочных коробок с духами, а в 1966 году – уже более 1,3 миллиона. Популярностью стали пользоваться такие новые парфюмы, как «Весенний вальс», «Волшебница», «Голубые цветы», «Горный хрусталь», «Мечта», «Опера» (Ленинградская промышленность 1967: 289; ЦГА СПб 9226, 1: 78).