Мужские игры
Шрифт:
– Ты-то откуда?..
– усомнился было Забелин. Потом сообразил: - От Инны? - А чего? Мы друзьями остались. Без проблем, - Дерясин отсек дальнейшие расспросы.
– Юрку вот жалко, - перевел он разговор.
– Да, неудачно влюбился парень.
– Забелин внезапно напрягся, томительно восстанавливая день аукциона. Что-то было совсем рядом. Еще чуть-чуть...
– Да что втюрился? Полдела, - в полном расстройстве произнес Дерясин.
– Жениться на ней собрался. И женится ведь, дурачок. Она ему неделю назад пообещала. И не расскажешь. Как
– Иди, Андрей, - вскочил Забелин.
– И Подлесного ко мне. Живо!
Дерясин поднялся, дивясь внезапной перемене в начальнике.
– Иди, иди. А кредитование будет. Много не обещаю, но миллион выбью.
– Так...
– Давай, Андрюша, давай. Ножками, ножками.
Забелин в возбуждении зашагал по кабинету. Всё, что мучило его с того непонятного аукционного дня, разом срослось. Загадка разрешилась. Это было важно, но и горько.
Втиснулся Подлесный. После последнего инцидента, а особенно в связи с неудавшимся поиском Юли руководителя он старался обходить стороной.
– Вваливай, - разрешил Забелин.
– "Головку" "ФДН" хорошо изучил?
– В основном.
– Подлесный полез было в папку, но Забелин нетерпеливо отмахнулся:
– До вечера через любые каналы выясни, кто и когда из них пересекался с нашим Баландиным.
– Он говорил быстро, напористо, и смышленый Подлесный подобрался охотником, учуявшим, что на него гонят близкую дичь.
– Главная замазка, где стоит искать, - звонкое комсомольское прошлое, -чеканил Забелин.
– На БАМ, на целину можешь не заглядывать. Полагаю, их Юрий Палыч не больно своим присутствием баловал. Скорее что-то на проезде Серова. (сноска: на проезде Серова размещался Центральный комитет ВЛКСМ).
– Понял, - по-военному четко отрапортовал Подлесный, преисполняясь нетерпением.
– Разрешите?..
– И еще. Скажи-ка, Вячеслав Иванович, если в конверт вложить записку? Потом всё это в другой плотный конверт. Просветить можно?
– Ну если не спецсостав... Клыня все-таки?!
– всполохнулся он.
– Ах, дьявольщина! Разрешите?!
– Ни боже мой! Ты свое подлое дело один раз сделал. Еще аукнется, - зло припомнил Забелин.
– Выполняй, что велел. И о Клыне никому ни слова. Без тебя разберусь. Это не Жукович. Этот от твоей методы колоть и вовсе пополам развалится. Потом не соберем.
– А чего дерьмо всякое собирать?
– Потому и не лезь, - обосновал приказ Забелин.
Но загоревшиеся глаза Подлесного ему не понравились. От этой бодрой готовности найти и затравить врага делалось не по себе. Причем, обнаружив, что затравил не того, Подлесный лишь слегка огорчился. Больше - зря истраченному заряду. И, забыв об оплошности, вновь был готов рвануть по свежему следу. И ведь рванет! Потому, не откладывая в долгий ящик, Забелин мимо пустующего, сияющего девственной чистотой Яниного стола прошел в угловой кабинетик, где располагался Клыня.
При звуке двери Клыня поспешно, но запоздало
– Просадил?
Клыня кивнул. Кончики прозрачных ушей его зарделись сигнальными лампочками.
– Как же это получилось всё, Юра?
– Что - как?
– нервозно, не поднимая головы, переспросил Клыня.
– Да с Жуковичем эта история из головы не выходит. Ведь на всю жизнь человек облажался. Чтобы на такое пойти - ой какие причины нужны. И главное - все улики, так сказать, на лице.
– Так он признался?
– вскинулся Клыня, впервые на короткое время подняв глаза, но сразу и отвел.
– Не признался. Но и не отпирался. Из головы не выходит. Для чего ему было? А вы-то всегда вдвоем. Может, замечал что?
Забелин тяжело помолчал, глядя на склоненный мальчишеский затылок.
– Так и полагал, - огорчился он.
– Да, брат Юра, тяжелая у мужика жизнь теперь начнется. Жить с клеймом предателя - это, доложу, куда как не просто. Если, конечно, остался чуток совести. Иные богатенькие и то в петлю лезут. Вот только стоят ли наши игры жизни человеческой, да не жизни даже - судьбы сломанной?
– А может, случайно?.. Просто получилось так. Обстоятельства.
– Обстоятельства - это конечно. На обстоятельства свалить - это мы любим. Они у нас как костыли: чуть что - и подопрут. Бывают и счастливые обстоятельства. Слышал, жениться собираешься.
– Да, - без энтузиазма подтвердил Клыня.
– Алексей Павлович, - решился он.
– Отпустите меня назад в кредитное управление. Здесь-то мне все равно теперь делать нечего. А?
– Баландин возьмет?
– Возьмет! Он сам предложил, - обрадовался Клыня и осекся, поняв, что проговорился.
– Возьмет, конечно!
– подтвердил Забелин.
Клыня сжался.
– Какая судьба, - подивился, предлагая и подчиненному подивиться вместе с ним, Забелин.
– Один в небытии, можно сказать, пребывает. Другому - и повышение, и невеста любимая.
– Повышение?
– тоскливо переспросил Клыня.
– Ну а как же! Как не поощрить? Аж завидно - какая фортуна тебе сразу обломилась.
– Он убавил голос.
– И всего-то за какой-то час.
– К-какой час?
– Клыню передернуло. Он посмотрел недоуменно, но под просвечивающим насквозь взглядом суетливо повернулся к компьютеру, взялся за какую-то книгу.
Рывком Забелин развернул его кресло так, что оба оказались сидящими вплотную, колени в колени.
– В глаза!
– потребовал он.
– Я передал тебе пакет в четырнадцать двадцать. Не в половине четвертого, как должен был, а в четырнадцать двадцать, потому что начало правления откладывалось. Помнишь? А помнишь, что приказал, - тотчас идти к Жуковичу? Это пятнадцать минут ходьбы. А ты пришел лишь в пятнадцать сорок. То есть больше чем через час. А в пятнадцать тридцать "ФДН" поменял заявку. Такой вот сюрпризец. И где ты провел время?