Музыка Рода Человеческого
Шрифт:
Мелодия перестала быть похожей на оригинал, но от этого не стала хуже, а перед глазами Глории всплывали моменты жизни, когда она, держась за руку отца, шла вместе с ним по пляжу и парку Фолли-бич. Слева от неё проходили красивые молодые пары, очень легко одетые. Подолы невесомых длинных платьев девушек развевались по ветру, волосы парили вокруг их лиц, а парни с белоснежными зубами улыбались солнцу, уходящему за горизонт. Мелкие и частые мини-гостиницы создавали бесконечную панораму ярких огней вдоль пешеходной аллеи. А справа манил прохладным солёным воздухом бесконечный океан. С тех пор она на всю жизнь запомнила звук прибоя. Дрожащей рукой
Уловив для себя интересные мотивы, Композитор вожделенно придвинулся к одному из мониторов, на котором стали появляться ноты. Так продолжалось несколько минут, пока Глория снова не опустила руки, оставив своей игрой эхо красивых нот.
Выдержав паузу, Композитор зааплодировал.
– Это неправда, – смущённо произнесла Глория. – Моя игра не представляла ничего особенного.
– Должен с тобой не согласиться, моя дорогая.
– Вы мне льстите.
– Нет.
В мониторе у Глории высветился очередной фрагмент каких-то нот, который отличался от предыдущих разве что только цветом заднего фона. Он был менее белым и напоминал больше цветную ксерокопию страницы. На мониторе в «коконе» Глории высветились какие-то ноты с указанием темпа и заглавием, по всей видимости, произведения.
– Глория! – с трепетом произнёс Композитор. – Сейчас я хотел бы возвратиться к тому, из-за чего ты здесь, а именно, к произведению, над которым я работаю.
Глория посмотрела на камеру, а затем перевела взгляд на экран монитора.
– С твоей помощью и юным взглядом на жизнь я хочу развить и усовершенствовать это произведение, доведя его до совершенства, – продолжал Композитор. – Я хочу от тебя свежих идей и мыслей. Я хочу, чтобы между нами было доверие. Поэтому мне будет интересно всё, что ты сможешь сыграть. Любую музыку и созвучия, которые возникнут у тебя в голове и мыслях, я готов с ней ознакомиться, выслушать и доработать.
– Вы думаете, у меня получится? – с сомнением спросила девочка.
– Глория, я совсем не думаю об этом. Потому что знаю и хочу верить в то, что ты будешь думать только о музыке.
Никто из нас не застрахован от ошибок. Поэтому мы будем пробовать и играть. А ночью, когда ты будешь спать, я буду прорабатывать материал раз за разом, доводить его до совершенства. Так что у нас всё получится. Впереди очень много работы, и она тебе понравится.
– Понравится?
– Вспомни всех тех ребят, которые были с тобой с самого начала, – голос Композитора стал более мягким. – С самого начала, ещё в музыкальной школе. Вспомни всех соперников на фестивалях и конкурсах.
– Их лица печальны, – словно в бреду произнесла Глория, вспоминая своих сверстников.
– Да, но то, что творится внутри них, не остановить. Их движения отточены, их головы тяжелы, их тела – сила музыки и темп. Музыка притягивает и не отпускает до своего окончания.
– Когда прервать музыку – решать только музыканту, – перебила девочка мысль Композитора.
– И это тоже, – поддержал он её.
– Это будет опера? – спросила Глория, просмотрев предложенный на мониторе материал.
– Нет. Это больше похоже на просто длинное произведение. Музыкальный цикл, рассказывающий о большой трогательной истории.
– Вы работаете по сценарию?
– Не совсем, моя дорогая. В голове одного моего друга зародилась одна жизненная история. Мне она очень понравилась, показалась интересной, хотя в ней нет ничего особенного.
– Расскажите. Мне кажется, если
– Это история о человеке, которого все называют «укрывающий». Он портной, и его руки превращают обычную ткань в интересные вещи, носить которые дозволено не всем.
– А кому?
– Автор умалчивает об этом, – с некой тоской произнёс мужчина.
– И что было дальше?
– Ему с трудом удаётся продавать свой товар, и однажды он подумал, что, гуляя по городу в одежде, сделанной своими руками, он тем самым создаст себе рекламу. Но вместо этого вокруг него происходили странные вещи.
– Какие? – Глория сгорала от любопытства.
– С прохожими случаются несчастные случаи. Кого-то сбивает повозка, кого-то избивают в уличной передряге. Он оказывается один на один с умершим, и как это положено, моя дорогая, труп необходимо накрыть какой-нибудь материей.
– И он оставляет свою одежду? – догадалась Глория.
– Совершенно верно. Он снимает с себя материю и накрывает лежащего. Обычно он уходит, но с некоторыми он пытается говорить, пока не приедет полиция или кладбищенский работник. Его мысли чисты, диалоги красивы и наполнены глубоким смыслом. И ему неважно, кто перед ним:
богач или бедняк, алкоголик или душевно больной.
– Интересный сюжет. И чем всё закончилось?
– Ничем. Такое можно рассказывать бесконечно долго.
Ведь это история больше о нас, о людях. В нашем с тобой, Глория, случае, одна голова хорошо, а две лучше.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что мне уже много лет и за плечами у меня огромный опыт. Я слушаю музыку всех направлений, посещаю различные музыкальные церемонии, я преподаю больше сорока лет. Но, несмотря на всё это, из-под моих пальцев будет всегда звучать та мелодия, которая характеризует только меня и то многое, что вложили в меня мои учителя. Я не могу писать так, как писал, скажем, Бетховен или Моцарт21. Я хочу добиться разноплановости, использовать все краски и диапазоны звучания. Я искренне верю твоим и своим возможностям. Плодом наших с тобой игр будет величайшее творение человечества из безграничного контраста всего семи нот. Я буду давать тебе для ознакомления всего лишь части произведений, как это уже было сегодня. Я не хочу тебя запутывать подробностями – это будет для тебя лишней ин формацией. Не хочу заострять твоё внимание на том, где я, к примеру, зашёл в тупик или не могу определиться с выбором одного варианта. Я хочу довериться тебе и услышать твои мысли, которые ты переложишь на музыку.
Глория задумалась, опустив веки.
– Глория, – снова произнёс Композитор. – Я никогда не забуду, как рукоплескал тебе зал. Я стёр тебе память, но ты должна это помнить. Тот зал, конечно, не отличается от десятков других залов, где ты демонстрировала свой талант, но всё же. Я не мог ошибиться в тебе, поверь. В том зале не было ни одного, кто был бы лучше тебя.
Композитор взял пару первых аккордов той композиции, ноты которой были отображены на мониторе перед пленницей. Вскоре Глория подхватила мелодию, стала пробовать импровизировать, экспериментируя даже с тональностью и темпом. Каждый раз, когда она сбивалась, оправдывалась тем, что она всего лишь пробует и что обязательно постарается прийти к чему-то более созвучному и мелодичному. В ответ Композитор старался её поощрять и советовал, чтобы она не обращала внимания на возникающие ошибки и недочёты.