Музыкальная классика в мифотворчестве советской эпохи

Раку Марина

У нас сейчас допускаются всяческие национальные чувства, за исключением великороссийских… Внутри Союза Украина, Грузия фигурируют как Украина, Грузия, но Россия – слово, не одобренное цензурой, о ней всегда нужно помнить, что она РСФСР. Это имеет свой, хоть и не логический, но исторический смысл: великорусский национализм слишком связан с идеологией контрреволюции (патриотизм), но это жестоко оскорбляет нас в нашей преданности русской культуре 1440 .

1440

Гинзбург Л.Я. Записные книжки. Новое собрание. М., 1999. С. 34.

К концу 1930-х картина неузнаваемо изменилась: с середины этого десятилетия начался стремительный процесс переориентации с интернационального на национальный политико-культурный проект. Прежде всего директивно уже в 1934 году в специальном Постановлении ЦК ВКП(б) и СНК была восстановлена в правах русская история как дисциплина, направленная на воспитание патриотического духа. По всей видимости, появление этого документа, как и требование создания единого школьного учебника истории, стало одним из мероприятий в ходе подготовки к принятию новой конституции СССР.

Процесс «реабилитации» русской

истории включил в себя идеологическую кампанию по разоблачению приверженцев идеи «обломовщины», начатую в советской прессе в последних числах января 1936 года критикой воззрений уже покойного (возможно, к счастью для него) историка академика М.Н. Покровского как приверженца «варяжской теории» 1441 , а завершившуюся падением и гибелью Бухарина, находившегося с ним в близких отношениях, и ряда других крупных партийных идеологов 1442 . Восстанавливая хронику и логику этих событий, Л. Дымерская указывает, что высказывания об «обломовщине» русского народа и русской истории, во многом повторявшие ленинскую «западническую» риторику, послужили маркером для публичного оправдания выбора первых жертв запланированного «большого террора» и задали новую идеологическую парадигму имперского национализма 1443 .

1441

История карьеры и посмертного развенчания М.Н. Покровского неоднократно привлекала к себе внимание: Mazour Anatole G. The Writing of History in the Soviet Union. Stanford: Hoover, 1971; Enteen George M. The Soviet Scholar-Bureaucrat: M.N. Pokrovskii and the Society of Marxist Historians. University Park: Penn State University Press, 1978; Кобрин В.Б. Кому ты опасен, историк? М., 1990; Чернобаев А.А. «Профессор с пикой», или Три жизни историка Покровского. М., 1992; David-Fox Michael. Revolution of the Mind: Higher Learning among the Bolsheviks, 1918 – 1929. Ithaca, N. Y.: Cornell Univ. Press, 1997; Чернобаев А.А. Историк и мир истории / Под ред. С.Ю. Наумова. Саратов, 2004; Платт Кевин Ф.М. Репродукция травмы: сценарии русской национальной истории в 1930-е годы // Новое литературное обозрение. 2008. № 2 (90). С. 63 – 85.

1442

Идеологический разгром «школы Покровского» был завершен выходом в свет двухтомника «Против исторической концепции М.Н. Покровского» (М.; Л., 1939 – 1940).

1443

Дымерская Людмила. Сталинский антисемитизм в структуре идеологии русско-имперского коммунистического мессианства // Der Spatstalinismus und die ‘Yudische Frage’. Herausgegeben von Leonid Luks. Bohlau Verlag Koeln Weimar Wien. 1998. [Эл. ресурс]. – Режим доступа:Дата обращения: 02.02.13. Интересно в этой связи сравнить комментарии к тезису «обломовщины», появившиеся в партийной прессе в начале 1936 года, и – за два года до этого – в соответствующей весьма объемной статье из «Литературной энциклопедии», где она уверенно соотносится с наследием «крепостнической России» (см: Архангельский В. Обломовщина // Литературная энциклопедия: В 11 т. Т. 8. [М.], 1934. Стб. 165 – 172).

С «реабилитацией» исторического прошлого России 1444 была напрямую связана и «реабилитация» русского искусства.

Проблема национального в советской культуре 1930-х годов имела два аспекта: восстановление попранных в ходе предшествующего десятилетия прав на русскую идентичность и конструирование национальных идентичностей культур советских республик как составляющих созидаемой общности «советская культура». Вместе они и должны были образовать новую идентичность «советский народ» 1445 . Резолюция по докладу Луначарского на I Всероссийской музыкальной конференции, состоявшейся весной 1929 года, констатировала:

1444

См. об этом: Brandenberger David. National Bolshevism: Stalinist Mass Culture and the Formation of Modern Russian National Identity, 1931 – 1956. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 2002; Epic Revisionism: Russian History and Literature as Stalinist Propaganda / Ed. by Kevin M.F. Platt and David Brandenberger. Madison: University of Wisconsin Press, 2005; Платт К.Ф.М. Репродукция травмы: сценарии русской национальной истории в 1930-е годы / Пер. с англ. Т. Вайзер // Новое литературное обозрение. 2008. № 90. С. 63 – 85.

1445

См. подробнее об этом: A State of Nations: The Soviet State and Its Peoples in the Age of Lenin and Stalin / Ed. by Ronald G. Suny and Terry D. Martin. N.Y.: Oxford Univ. Press, 2001.

Новая музыка нашего времени может быть создана лишь на основе взаимодействия музыкального творчества всех народов СССР 1446 .

В соответствии со стратегией, обозначенной в начале 1930 года на Всероссийском совещании по вопросам музыкального театра, в повестку которого, помимо традиционных призывов к раскрытию революционной проблематики времени и к массовости в оперном жанре, вошел новый тезис о проведении конференций республиканских композиторов, начинается движение к созданию национальных академических школ. «Построение национальных школ» в различных братских республиках будет в течение ближайшего десятилетия осуществляться силами «делегатов» из центра. Подобная, по существу своему миссионерская деятельность ориентировалась на воссоздание в новых национальных образованиях традиционной западноевропейской структуры музыкальной культуры с ее иерархией, концентрирующейся вокруг институтов филармонической организации и оперного театра с их репрезентантами – симфоническими, камерно-инструментальными и музыкально-драматическими (оперой, балетом, музыкальной драмой и комедией) жанрами.

1446

Резолюция по докладу А.В. Луначарского. I Всероссийская музыкальная конференция // Пролетарский музыкант. 1929. № 4. С. 33.

Заветы «Могучей кучки» с ее приоритетом национальной самобытности были восприняты в этой ситуации как наилучший рецепт. М. Гнесин писал:

Представление о каком-то «петербургском Востоке» создано в годы господства РАПМ, считавшей всех композиторов дореволюционного периода апологетами колонизаторской политики царского правительства,

якобы фальсифицировавшими музыку тех или иных национальностей в духе «экзотизма» на потребу буржуазным вкусам. Осужденное уже советской общественностью, это некритическое и поверхностное воззрение на великих русских композиторов чем далее, тем более оказывается несостоятельным 1447 .

1447

Гнесин М. Черкесские песни [Публикация Шабан Шу] // Музыкальная академия. 1993. № 3. С. 192. Опубликовано в: Народное творчество. 1937. № 12.

На примерах собственного творчества композитор разъяснял широкие возможности апелляции к сочинениям и творческому методу кучкизма:

Музыкантов, несомненно, заинтересуют и характерные интервалы, типичные для черкесской музыки большие мелодические скачки, закономерно переходящие к мелодическому устою, и ряд своеобразных «синкоп», и поразительное метрическое разнообразие, а также при несомненном натуральном мажоре (миксолидийском) появление вводного звука перед концом. Н.А. Римский-Корсаков говорил нам когда-то о существовании такого лада, называвшегося в старину «цефаутным». Вместе в тем в этой мелодии есть и черты родства с великорусской песней, и что-то почти моцартовское в ритмико-мелодической конструкции <…>. Большой яркостью и богатством содержания отличается приводимый здесь напев «Зехуако», который можно было бы назвать песенкой адыгейского Леля. <…> Значительна по красоте и сдержанной энергии лирическая мелодия медленного танца «Кажра». Была ли когда-нибудь записана эта мелодия, не знаю, но есть в ней что-то знакомое нам: вспоминаешь «Пляску персидок» Мусоргского и лишний раз убеждаешься в правильности интуиции и значительной документальной точности в подходе «Могучей кучки» к музыке Кавказа и Востока… 1448

1448

Гнесин М. Черкесские песни. С. 192.

Выдвижение кучкизма в качестве эстетического и стилистического ориентира советской музыки потребовало переосмысления многих оценок революционной поры, связанных с ним. Тот «культ абсолютной ценности всех проявлений народа-богатыря», то «живое и могучее отрицание европеизма и прогресса вообще», присущие идеологии «Могучей кучки», о которых не без уважения писал Сабанеев, никак не вписывались в атмосферу огульного отрицания и осмеяния исторического прошлого – самого образа «богатырской Руси». Но в начале 1930-х годов новая тенденция времени еще не казалась столь очевидной даже для тех, кто привык шагать с ним в ногу. Легализация богатырской темы в советской культуре прошла несколько этапов, сыграв роковую роль в судьбе некоторых до этого удачливых деятелей советского искусства.

Главной ее жертвой, невзирая на свою кристальную репутацию не просто «нашего удивительно талантливого поэта» (по аттестации Ленина), но и «большевика поэтического рода оружия» (по признанию Троцкого), стал один из любимчиков властей в литературе – Демьян Бедный. История падения большевистского фаворита подробно расследована историком Александром Дубровским 1449 . В его версии она выглядит так:

На протяжении 1930 года Демьян Бедный дважды обращается в центральной прессе к теме обличения «проклятого прошлого» – в стихотворных фельетонах «Слезай с печки» 1450 и «Без пощады» 1451 . История России характеризуется здесь как «величье печальное – рогожно-мочальное», Минин и Пожарский – как взяточники-казнокрады и палачи, Смута – как движение, преемниками которого стали эмигранты и вредители внутри страны… В этих же виршах появляется и уничижительное словечко «патревотизм». В фельетоне «Слезай с печки» возникает и уничижительный образ «богатырства»:

1449

Дубровский А. Сталин, Демьян Бедный и русская история // Нева. 1999. № 10. С. 194 – 204.

1450

Бедный Д. Слезай с печки // Правда. 1930. 7 сент.

1451

Бедный Д. Без пощады // Правда. 1930. 5 дек.

Ничего, что в истории русской гнилой —Бесконечные рюхи, сплошные провалы, —А на нас посмотри:На весь мир самохвалы!Чудо-богатыри!

На эти вполне уже привычные по своему смыслу «поэтические послания» последовала неожиданная и весьма острая реакция властей: постановление Секретариата ЦК партии (в составе Сталина, Молотова и Кагановича) «Об ошибках в фельетонах Д. Бедного “Слезай с печки” и “Без пощады”» 1452 . Бедный пытается вернуть расположение Сталина и в письме к нему цитирует евангельское моление о чаше: «Отче мой, аще возможно есть, да мимо идет от мене чаша сия! <…> Обаче не яко же аз хощу, но яко же ты!» 1453 Сталин сурово отчитывает его в письме от 12 декабря 1930 года: «Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной существовала еще Россия революционная…» 1454 Письмо, несомненно, имело далеко не приватное, а общественное, программное значение: в нем, по справедливой констатации Дубровского, быть может, впервые в устах вождя «ясно прозвучала тема реабилитации русской истории» 1455 .

1452

См.: Постановление Секретариата ЦК ВКП(б) о фельетонах Демьяна Бедного «Слезай с печки», «Без пощады» от 6 декабря 1930 г. // Власть и художественная интеллигенция. С. 131 – 132.

1453

Письмо Д. Бедного И.В. Сталину от 8 декабря 1930 г. // «Счастье литературы». Государство и писатели. 1925 – 1938: Документы / Сост. Д.Л. Бабиченко. М., 1997. С. 87.

1454

Письмо И.В. Сталина Д. Бедному // «Счастье литературы». С. 92.

1455

Дубровский А. Указ. соч. С. 197.