Музыкальная классика в мифотворчестве советской эпохи
Шрифт:
В полном согласии с этим окончательным отказом новой власти от глинкинского сочинения была и невысокая оценка качеств самой его музыки. В середине 1930-х годов «Жизнь за царя» продолжала расцениваться в продолжение «модернистской» традиции как произведение весьма несовершенное с чисто художественной точки зрения:
С музыкальной стороны эта опера заканчивает собою начатую в XVIII веке предшественниками Глинки попытку сочетания итальянского стиля в его наиболее совершенных проявлениях с гибкой мелодикой французов, при сохранении русской напевности. Оперный первенец Глинки, несмотря на то что своеобразное звукосозерцание Глинки здесь раскрывается далеко не полно и в самой опере есть еще много общего с произведениями ложнорусского стиля XVIII века, имел большой успех среди придворно-аристократической дворянской аудитории 1426 .
1426
Браудо Е.М. История музыки (сжатый очерк).
С точки зрения того, какую репутацию приобрел Глинка к середине 1930-х годов в глазах советских идеологов, показателен развернутый очерк, посвященный ему и появившийся в юбилейном 1934 году на страницах главного печатного органа российских музыкантов 1427 . Рассказ о Глинке начинается здесь с Великой французской революции (!). Затем речь идет о восстании декабристов и Пушкине. Разговор о самом Глинке заходит лишь в шестом (из одиннадцати!) разделов очерка. Названный «основателем русской школы», он охарактеризован как весьма ограниченный реалист. Реализмом же своим Глинка, по мысли авторов, всецело обязан русским революционерам:
1427
Рабинович Д.А. и Калтат Л.Л. У истоков русской национальной школы (М.И. Глинка и его время) // Советская музыка. 1934. № 3. С. 27 – 47.
<…> никогда не проявляясь в чистом, развернутом виде, реализм в творчестве Глинки проявился в сравнительно небольшом количестве его произведений <…>. И все же первые шаги Глинки в области музыкального реализма сыграли огромную роль в дальнейшем развитии русской музыки. Это случилось потому, что реалистическая тенденция была ведущей во всем развитии русского искусства в эпоху, связанную с выходом на историческую арену второго поколения русских революционеров 1428 .
1428
Там же. С. 41.
Однако связь Глинки с русским революционным движением лишь косвенная, в силу ограниченности своего мировоззрения он далек даже от декабризма, современником и свидетелем которого был:
Несомненно, что Глинка был далек от идей, связанных с деятельностью первого поколения русских революционеров, т.е. от декабризма. Характерно, что Глинка был совершенно чужд декабристскому движению. <…> Его письма представляют собой довольно яркий образец обывательского отношения к действительности.
<…> Ему глубоко чужды непосредственно гражданские мотивы.
<…> Зато несомненно, что творчество Глинки гораздо ближе композиторам правого крыла «могучей кучки», а именно Бородину и Римскому-Корсакову, творческие пути которых впоследствии радикально расходятся с творчеством достаточно радикального, близкого к народничеству – Мусоргского.
<…> Если Чайковский был свидетелем окончательного заката дворянского искусства, то Глинка явился свидетелем начала этого заката.
<…> Был ли Глинка радикальным демократом?
Безусловно, нет.
Правильнее ли считать его на протяжении всего его творческого пути идеологом черносотенного лагеря?
Тоже нет, хотя его опера «Жизнь за царя» свидетельствует о том, что еще и в этот период своего творчества он находился под полным и безраздельным влиянием наиболее реакционного и черносотенного слоя правящей николаевской эпохи 1429 .
1429
Там же. С. 41, 42, 46.
В итоге этого описания, где словно на весах взвешивается его политическая репутация, Глинка оказался весьма близок к тому, чтобы занять место «попутчика» советской власти. Но окончательный вывод сделан все же категорически не в его пользу. Именно «Жизнь за царя» подписывает приговор потомков: Глинка – это «верноподданный монархист» и «славянофил», не чуждый западничеству» 1430 .
И в 1937 году по-прежнему еще могут быть напечатаны следующие характеристики этого глинкинского сочинения:
1430
Там же. С. 47.
Музыкальный язык оперы «Иван Сусанин» эклектичен, на нем сказывается влияние и итальянской условной «оперности», и сентиментальной надрывности русского бытового романса той эпохи. <…> Для своего времени опера «Иван Сусанин» явилась очень крупным художественным событием. <…> По своим музыкальным средствам и масштабам она находилась вполне на уровне немецкой и французской оперы того периода 1431 .
Весьма относительные достоинства, которые снисходительно признаются при сравнении с немецкой и французской оперой первой половины XIX века, – совсем не то, что требовалось от общеевропейского классика и его шедевров.
1431
Келдыш Ю. «Руслан и Людмила». С. 11 – 12.
Что же должно было перемениться в официальной культурной политике, чтобы встал и так скоро –
Ответ может дать история событий вокруг премьеры оперы-фарса А. Бородина «Богатыри» на новый текст Демьяна Бедного в Камерном театре А. Таирова и показательного разгрома этой постановки. Остановимся на этих обстоятельствах, непосредственно подготовивших идеологическую акцию по созданию «Ивана Сусанина».
IV.4. Богатырский зачин
В западной советике рубежной датой истории «реабилитации» Глинки и его композиторского наследия принято считать 1937 год 1432 . Помимо «гипнотизирующего» влияния хронологии «большого террора» этот выбор предопределен также официальным обнародованием планов создания оперы «Иваа Сусанин» на либретто Сергея Городецкого и первых результатов готовящейся работы в газете «Советское искусство» от 5 сентября 1937 года. Городецкий выступил на страницах газеты с обоснованием этого проекта, а также опубликовал фрагмент текста нового либретто оперы, уже переименованной в «Ивана Сусанина» 1433 . Художник Ф. Федоровский рассказал о том, как он видит постановочное решение будущего спектакля 1434 . На той же странице были воспроизведены первые его эскизы к спектаклю (замечу, что, по-видимому, либретто еще не было завершено к тому времени, но художник, вопреки принятой практике работы, уже делал наброски декораций).
1432
См., например: Гауб Альбрехт. Глинка в советской идеологии и культурной политике до и после 1937 года / Пер. с англ. А.Н. Успенского // О Глинке (к 200-летию со дня рождения): Сб. статей / Ред. – сост. М.П. Рахманова. Науч. ред. М.В. Есипова. М., 2005. С. 327 – 368. Впервые опубликовано в: Journal of Musicological Research. 2003. Vol. 22. P. 101 – 134; см. также: Frolova-Walker Marina. Op. cit. P. 62.
1433
Городецкий Сергей. Либретто «Ивана Сусанина» // Советское искусство. 1937. 5 сент.
1434
Он писал: «Одной из важнейших задач, стоящих передо мною, как художником спектакля, является задача воссоздания картины классового расслоения, существовавшего в ту эпоху» (Федоровский Ф. Эпическая тема // Советское искусство. 1937. 5 сент. С. 3).
Однако, обращая внимание на статью Городецкого, немецкий исследователь А. Гауб делает оговорку: «Вопрос о том, как конкретно происходила реанимация оперы, к настоящему времени не вполне изучен» 1435 . Ссылаясь на монографию о композиторе 1948 года 1436 , он предполагает, что сама идея возникла в Большом театре в Москве в 1936 году 1437 . В качестве одной из возможных версий основной причины возвращения к идее переделки «Жизни за царя» Гауб повторяет ту, которую ранее выдвинул норвежский исследователь Йон-Роар Бьеркволл 1438 : «<…> Сталин, после осуждения оперы Шостаковича “Леди Макбет Мценского уезда” решил дать композиторам образец, как надо писать, и в качестве последнего остановился на реконструированном “Иване Сусанине”» 1439 .
1435
Гауб Альбрехт. Указ. соч. С. 347.
1436
Загурский Б.И. М.И. Глинка. 2-е изд., испр. и доп. Л.; М., 1948. С. 52. Загурский Борис Иванович (1901 – 1968) – музыковед, муз. – общ. деятель. Окончил инструкторско-педагогический факультет Ленинградской консерватории (1929), аспирантуру там же (рук. Б.В. Асафьев, 1936). Пом. директора (1931), директор Ленинградской консерватории (1936 – 1938). Нач. упр. по делам искусств при Ленинградском горсовете (1944 – 1951). Директор Ленинградского Малого оперного театра (1951 – 1961). Автор статей и очерков по истории музыки и музыкальной жизни Ленинграда.
1437
Гауб Альбрехт. Указ. соч. С. 347.
1438
См.: Bjorkvold J. – R. «Ivan Susanin», en russisk national opera under to despotier // Studia Musicologica Norvegica. 1983. Vol. 8. P. 23 – 24.
1439
Гауб Альбрехт. Указ. соч. С. 347.
Так или иначе в качестве «отправной» точки для развития описываемых событий нужно принять, по-видимому, все же не 1937 год, явивший читателю советской прессы уже довольно «спелые» плоды работы целого творческого коллектива, а более ранние даты. Ключевым в истории возвращения первой глинкинской оперы представляется по многим причинам 1936 год. Но и ему предшествовал ряд знаковых событий, вписанных в русло идеологической борьбы за восстановление имперского сознания.
В 1927 году филолог Л.Я. Гинзбург записала в дневнике: