Музыкальный Дом

MandoDiao

— Вы знакомы?

— Она была моим психиатром.

— Вам нужен был психиатр?

— Каждому иногда требуется психиатр, — увильнула она от ответа, радуясь, что он до сих пор не захлопнул дверь у нее перед носом.

— Значит, вы на хорошем счету. Лучшая из лучших, — произнес Грэм будто размышляя вслух и одновременно скользя взглядом по ее фигуре.

Его не интересовала ее привлекательность, он как будто запоминал отличительные углы и плавные линии человеческого тела, чтобы в будущем распознать Эбигейл среди остальной людской массы.

Как обычные люди запоминают улицы и дома. Мебель.

— Что вам нужно?

— Поговорить. Возможно, спросить совета. Пропал человек.

— Я не занимаюсь делами о пропавших.

— У меня другая информация.

— Зачем вы это делаете?

— Что?

Эбигейл думала, что он спрашивал о расследовании, но он уточнил:

— Переступаете с ноги на ногу и вжимаете голову в плечи. Вам холодно или вы хотите в туалет?

Эбигейл открыла рот, на мгновение потеряв дар речи. Он что, совсем больной?

— Первое, — она решила не дерзить своему единственному шансу.

— Почему же вы так легко оделись?

— Я на машине. Она вон там, за углом. — Эбигейл кивнула в сторону тротуара. — Не рассчитывала, что придется так долго стоять на улице, — может, она добавила чуть-чуть сарказма, но только потому, что уже начала стучать зубами.

Грэм задумчиво посмотрел на нее, а затем приоткрыл дверь шире.

— Вам следовало сказать раньше. Проходите.

Они поднялись на второй этаж по узкой, скрипящей лестнице поблекшего белого цвета и зашли в небольшую квартиру. Честно говоря, для шарлатана, зарабатывающего своими видениями, Грэм жил возмутительно скромно. У Эбигейл появилось неприятное ощущение стерильности.

У него была светлая большая комната: в одном углу односпальная, железная кровать, в другом — стол, стул и холодильник. Неужели все его вещи уместились в один шкаф с антресолями? Забрав по пути из ящика почту, Грэм разложил письма и счета в две стопки и сел на край аккуратно застеленной кровати.

— Что вам нужно?

— Агент Кроуфорд хочет привлечь для консультирования гражданских, которые обладают, — Эбигейл сделала неловкую паузу, подбирая слова, — необычными способностями. Ну, знаете, медиумы, предсказатели, экстрасенсы. Не то чтобы ФБР не справлялось со своей работой, но, если у нас есть шанс ускорить раскрытие дел, мы обязаны этим воспользоваться. Вы — наш лучший кандидат.

— Вы подготовили какой-нибудь тест?

Эбигейл не ожидала, что он так быстро перейти к делу.

— Да, я… — она достала из кармана пенал, подошла к столу и выложила на стол один за другим из целлофановых пакетиков несколько карандашей, ручек и скальпель. — Вот.

— Что я должен с ними сделать?

— Скажите все, что узнаете.

Грэм встал и подошел к столу. Эбигейл ожидала отговорок: луна не в той фазе, звезды не сошлись или магнитные бури мешают ему увидеть за гранью реальности. Ничего подобного, Грэм едва коснулся каждого предмета и остановил руку над скальпелем.

— Что вы делаете? — Эбигейл распахнула

глаза, когда он внезапно рассек себе палец лезвием и слизал кровь с кромки хирургического ножа.

— Новый хозяин обязан накормить клинок собственной кровью, чтобы тот не предал его во время боя. — Грэм облизнул губы и уверенно заявил: — Этот никогда не пробовал крови до нынешнего дня.

Он не спросил, угадал ли. Эбигейл удивленно моргнула.

— И что же им делали?

— Точили карандаши.

— А остальное?

— Вы купили в магазине по пути сюда.

Грэм оставил скальпель на столе, сев обратно на кровать. Эбигейл замерла, не зная, что сказать. Она не верила в сверхъестественное, предполагая, что Грэм просто умный, внимательный аферист. Может, с эйдетической памятью и хорошим знанием психологии, но все еще аферист.

Реальный же Грэм выглядел как псих. Вел себя как псих. Его стены — без единой картины. Ни звука радио, ни телевизора, ни компьютера. Обычный дисковый телефон на тумбе. Книги, перевязанные бечевкой на полу с наклейками библиотеки. Человек не мог жить в настолько пустой квартире. Где хотя бы занавески на окнах? Чем он вообще занимается? Тишина Грэма не смущала, он сидел и терпеливо ждал ее вопросов.

— Как вы называете… — Эбигейл замялась, — то, что вы делаете?

— Психометрия.

— Но психометрия — это же тесты, вроде проверки АйКью.

— Психометрия — это изучение измерения способностей мозга. Я просто использую ту часть, которая у большинства неактивна и обычно вымирает вместе с нейронами во время взросления.

— Почему же она не вымерла у вас?

— Травматическое происшествие в детстве. Меня пыталась утопить собственная мать.

Обычно люди избегали говорить о прошлом, особенно если там была хотя бы половина того, что пережил Грэм, а он сидел и смотрел на нее безжизненными глазами. Как говорящая кукла. Эбигейл поежилась.

— Доктор Блум, когда рекомендовала вас, сказала, что вы способны рассказать о прошлом любого предмета или человека. Это так?

Впервые за их разговор на его лице отразилось замешательство. Грэм кивнул.

— Но для полного погружения мне придется прекратить принимать лекарства.

— Какие вы принимаете?

— Раствор хлорпромазина, новокаина и натрия хлорида.

Лекарства для буйно-помешанных. Втягивать его в расследование уже не казалось такой уж хорошей идеей.

— У вас есть надзиратель?

— Барни Мэттьюс, санитар из местной психиатрической клиники. Он навещает меня каждую неделю и отчитывается Алане о моем состоянии.

— Какая дозировка?

— Один грамм за четыре дозы внутримышечно в течение дня.

Она уставилась на него, как на привидение. Невозможно. Грэм должен был пускать слюни, а не функционировать, как обычный человек. Со странностями, конечно. У него выработалась сопротивляемость к нейролептикам, и на это уходит не просто пара месяцев. Сколько лет это продолжается, черт подери?