Музыкальный Дом
Шрифт:
Душ он принял в полном одиночестве. Раньше он пользовался магазинным мылом, а потом и вовсе больничными брусками, теперь же, после запахов крови, грязи и гниющих тел, Уилл оказался в настоящем раю. Словно моясь в оранжерее под лучами солнца, он таял под горячей водой в зарослях дуба и кедра. Освежающие мятные ароматы пачули холодили кожу. Ганнибалу явно понравилось заниматься приготовлениями: он любовно выбрал каждый предмет, полочку и полотенце, каждую ноту аромата. Зачем? Потому что он был одинок и ему не о ком было заботиться? Или потому что он
От удовольствия у него ослабли колени, а шея сама изогнулась под струями воды. Ганнибал выбрал состав, как дирижер симфонического оркестра, зная, что Уилл видел и чувствовал каждое мгновение цветка, растущего в поле. Дни — солнечные и дождливые. Ветер — теплый и ласковый. Чувствовал руки студентки из Чили, которая приехала волонтером и работала на поле возле Беннеброка. Ее веснушки, влюбленность и кожу, пропитавшуюся цветами.
Шатаясь, он вышел из ванны. Большая часть его способностей была связана с ужасными, кошмарными видениями, и сейчас он напоминал себе голодающего, которому позволили сесть за изысканный пир. Ему пришел в голову новый диагноз, который бы ему мог дать Ганнибал: «чувственное перенасыщение прекрасным».
Осторожно открыв дверь в гардеробную, Уилл оказался в обычной узкой комнате с встроенными шкафами и полками. Первая попавшаяся коралловая рубашка источала сладость кондитерской посыпки, но, лишь развернув ее перед собой, он наконец увидел первое реальное доказательство разговоров с Ганнибалом.
Вместо имени фирмы на бирке были вышиты инициалы. Его инициалы.
— Ну, — Кроуфорд сложил руки на груди, ожидая, пока Катц осматривала двигатель, а Зеллер сверял пройденный километраж со спидометра.
— Ничего.
— А как было бы удобно, если бы что-нибудь нашли, да? — Беверли громко закрыла капот. — Посадили бы Грэма, обвинив его во всех тяжких и успокоив общественность. До нового массового убийства, конечно.
— Катц! — Джек угрожающе показал на нее пальцем. — Я. Этого. Не слышал. Возвращайтесь в лабораторию, я хочу знать, не оставил ли убийца нам еще что-нибудь, кроме следов от зубов животных, вымерших еще до нашей эры.
За его спиной из дома вышел Прайс и не в одиночку: перед ним вышагивала Фредди Лаундс, с любопытством осматриваясь по сторонам.
— Джек, я нашел ее на кухне.
С мрачным взглядом Джек очень вежливо кивнул.
— Мисс Лаундс, какая неожиданность.
— Агент Кроуфорд. Эбигейл. Не хотите прокомментировать сегодняшний инцидент?
— Отдайте камеру, — Джек понизил голос, — по-хорошему. Или вас арестуют на пятнадцать суток за проникновение на место преступления.
— Технически, я стояла за линией. С того холма открывался чудесный вид, я не могла им не воспользоваться.
— Я имел в виду, за проникновение сюда.
— О, — моргнула Фредди, — ладно, все равно я уже выложила в интернет все самое интересное.
Почему-то Эбигейл показалось, что та была даже немного разочарована, будто рассчитывала подловить Уилла на чем-то более пикантном:
— Хоббс, проводите мисс Лаундс на выход и проследите, чтобы она села в свою машину.
Прежде чем Эбигейл сделала хоть шаг, она увидела через окно кухни знакомый силуэт. Это был Уилл, одетый в странного цвета рубашку где-то между сочным персиком и светлым кирпичным оттенком и темные брюки. Мокрые волосы он зачесал назад. Когда агенты пытались его удержать, то ненароком рассекли ему губу и щеку, царапины он обработал и смазал мазью. Уилл расслабленно и уверенно ступил вниз на траву и притворно округлил глаза.
— Моя невиновность доказана, агент Кроуфорд?
В ответ не раздалось ни слова, и повисла неловкая тишина. Всего час назад Уилл бросался на них, как буйный, а сейчас вел себя как ни в чем не бывало. Прайс и Зеллер переглянулись с открытыми ртами.
— Напомни мне название вчерашнего фильма про экзорцистов.
— Изгоняющий дьявола.
— Да-да, точно. Помнишь сцену, когда девочка повернула голову на триста шестьдесят градусов?
— Это когда ты сказал, что на месте священников драпал бы из дома нахрен в другой штат?
— Да. Вот как раз и думаю, а не пора ли. Джек, это же акцент Лектера?
Кроуфорд молчал, насупившись. Одна лишь Фредди, казалось, готова была обнять Уилла от восторга. Она искренне ему улыбнулась.
— Уилл Грэм, — произнесла она, будто увидев единорога, за голову которого ей причитался приз.
— Мисс Лаундс, — приветственно кивнул он и подошел ближе, но недостаточно близко, чтобы его присутствие сочлось угрожающим.
— Мы знакомы? — спросила она, и Уилл протянул руку в приветствии, пока другую держал в кармане брюк.
— Будем, если не испугаетесь.
Фредди помедлила, перебегая взглядом с его руки на лицо, не до конца доверяя своей интуиции.
— Вы же так хотели удостовериться в моем даре. Цель близка, неужели отступите?
Кроуфорд ощутимо напрягся, а Прайс и Зеллер замерли. Всем было очевидно, что Уилл заманивал Лаундс, как дитя конфеткой. Аурой Лектера несло от него как шлейфом из дорогих духов. Он сыграл на двух ее слабостях одновременно: на вызове и жадности, и Лаундс недолго думая схватила его за руку.
— Тогда не разочаруйте меня, мистер Грэм.
Он даже не вздрогнул, хотя всего четыре дня назад избегал любого физического контакта с незнакомыми людьми. Эбигейл не знала, что с ним сделал Лектер, но его влияние было видно невооруженным взглядом.
— Как смею я, мисс Лаундс? Или лучше называть вас Фокси, вашим старым прозвищем из школьной газеты? Как рано вы поняли свое предназначение, и как жаль, что оно досталось вам такой ценой. Ложь окружала вас с самого детства, неудивительно, что вы тем отчаяннее копаете, чем больше вам чинят препятствия. Уж вы-то знаете цену правде, не так ли?